Юрий Стоянов: «Меня благодарят за счастливое детство»

СМОТРИТ ЛИ ОН РАБОТЫ СВОИХ ПРЕДШЕСТВЕННИКОВ В КОНКРЕТНЫХ РОЛЯХ?

— Вообще, у меня не было прецедента — возвращаться в проект, когда там играл блестящий актер. А если говорить про театр, то там мало возможности посмотреть, что делали предшественники когда-то. Но на сцене меня это не смущает. Я много раз приводил такой пример. Однажды мой педагог Владимир Левертов заметил, что я в дипломном спектакле подражаю одному артисту — я находился под обаянием Олега Басилашвили. И он сказал: «Юра, в театре за две тысячи лет было уже абсолютно все… Кроме вас». Он имел в виду, что идти нужно не от референсов, а от себя. Потому что ответы ты ищешь в себе.

О ЧЁМ ДЛЯ НЕГО СЕРИАЛ «ВАМПИРЫ СРЕДНЕЙ ПОЛОСЫ»?

— О людях. Здесь есть всё: комедия, драма и семейная история. А вампиры — просто «краска». Может быть какая угодно семья, но в первую очередь — семья. Для меня важна в названии составляющая «средней полосы» и всё то, что мы привносим в эту фразу. Со всем теплым, уютным, смешным и грустным смыслом, который она несет в себе.

О РАБОТЕ С МОЛОДЫМ РЕЖИССЁРОМ АНТОНОМ МАСЛОВЫМ

— Однажды приходишь к тому возрасту, когда практически все друзья и начальники младше тебя. А когда-то они были старше меня. Так жизнь устроена. Отношусь к этому с восторгом. Антон — замечательный режиссер и потрясающий парень.

Я обожаю всех молодых режиссеров, с кем работаю в последнее время. Замечательное поколение. Они очень оснащены профессионально, а человеческий багаж набирается со временем. Оснащены — то есть как чувствуют кадр, как системно подготовлены, как глубоко находятся в материале.

О РУССКОМ ЮМОРЕ

— Русский юмор — он про что? Исторически, это еще от скоморохов идет, он про то, как плохо живется. Такая форма рассказа — вот наша традиция. Юмор потому такой грустный, что в нем много боли. В результате сначала посмеешься, а потом задумаешься и взгрустнешь.

О РАБОТЕ С ГЛЕБОМ КАЛЮЖНЫМ НАД «ВАМПИРАМИ СРЕДНЕЙ ПОЛОСЫ»

— Наше с ним существование на площадке было довольно жестким. Объясню почему. Он не оканчивал ничего актерского, он самородок. Такой русский Левша. Я понял, что нужно не делать большой разницы между нашим общением вне кадра и в кадре. Чтобы не было за камерой «сю-сю-сю», а потом вхожу в кадр и бью по башке парня, даю подзатыльники и все время ору.

Другое дело, что мой ор и жесткое подтрунивание — проявление заботы. Просто вот так дед Слава проявляет любовь. На месте персонажа Жени я бы сказал: «Дедушка, люби меня чуть меньше». Я понимал, что должен быть такой алгоритм общения и в жизни — чтобы он на меня смотрел с оглядкой и ждал подзатыльника. Поэтому такое органичное существование получилось. Потом я у него попросил прощения, да и он все понимал. Это был педагогический ход.

ЧАСТО ЛИ ЕМУ ГОВОРЯТ, ЧТО ВЫРОСЛИ НА «ГОРОДКЕ»?

— Все время. Чувствую себя Брежневым или Лениным. Меня благодарят за счастливое детство. Ну хотя бы я его делал счастливым. С юмором к этому отношусь.

СЛЕДИТ ЛИ ОН ЗА СОВРЕМЕННЫМИ ЮМОРИСТИЧЕСКИМИ ПРОГРАММАМИ?

— Очень внимательно слежу. Кого отмечаю? При всех проблемах роста — Comedy Club. Если взять зерно и вычленить самое лучшее, то, безусловно, это важный проект. Как и «Внутри Лапенко», «Однажды в России». Это мы говорим об игровых форматах. А если про YouTube-шоу, там иногда перебор по мату. Я сам любитель крепкого словца, но не до такой степени. Мне кажется, я делаю это красиво, а они нет. Стендап слушаю внимательно. Но он для меня интересен тогда, когда построен не только на том, что ненавидит человек, а еще показывает то, что он любит. Когда есть баланс.

О ТОМ, ЧТО «ГОРОДОК» ДО СИХ ПОР МЕШАЕТ ЕМУ СТРОИТЬ СЕРЬЁЗНУЮ АКТЁРСКУЮ КАРЬЕРУ

— Меня не снимает большинство знаменитых российских режиссеров. И я обожаю тех, кто меня снимает, потому что они совершают поступок. Они не опираются на мнение продюсеров, что «он не сможет побороть бэкграунд». Те, кто на это мнение наплевал, для меня большие режиссеры. Потому что пригласили меня на драматические роли. То, что меня периодами бывает много в кадре, не значит, что я состоявшийся актер. Востребованный и состоявшийся — разные вещи. Каждое хорошее кино смотрю со слезами на глазах, видя, что мог бы сыграть в нем сам. И сыграть лучше иногда. А сколько хороших песен я не написал? Сколько фильмов не снял? В скольких балетах не оттанцевал?

О СВОЁМ НЕДАВНО ВЫШЕДШЕМ МУЗЫКАЛЬНОМ АЛЬБОМЕ «ГДЕ-ТО»

— Это часть песен, которые написаны на протяжении жизни. Попытка собрать по сусекам все, что где-то валяется. На кассете, флешке, в памяти. Это попытка систематизировать и понять, есть ли там звучание, музыка или это просто слова на мелодии. Я много времени музыке всегда посвящал, не отделяю ее от главной профессии. Это песни, в которых я автор — и это важнее того, как именно это исполнено (хотя мне не стыдно, как сыграно на гитаре и спето). Признание музыкальных коллег очень важно. Таких, как Женя Маргулис, как мои друзья, классические музыканты, и один всемирно известный пианист. Не буду называть имена. Но они очень тепло и трогательно оценили. Хотя, может быть, тем самым сослужили дурную службу слушателям моей пластинки. Я ведь теперь еще одну запишу!

(Анна Нехаева, РИА "Новости", 17.03.2021)