Одному из самых ярких музыкантов российской современности Василию Вакуленко, выступающему под псевдонимами Баста и Ноггано, удивительным образом удается на протяжении многих лет строить ещё и карьеру успешного бизнесмена. Об этом, а также об управлении «Газгольдером», забитом до отказа «Олимпийском», позитивных сдвигах в вопросах авторского права и иных высоких материях с артистом и бизнесменом побеседовал главный редактор InterMedia Евгений Сафронов.

- Начнём с главного - вы уже пять лет в списке Forbes, и говорит это о многом. Кем вы себя считаете в первую очередь - бизнесменом или музыкантом?

- Музыкантом, конечно. Бизнесмен из меня не очень. Занятие бизнесом - это следствие, вынужденная составляющая работы музыканта. А вот уже как музыканта, естественно, меня в первую очередь интересует рэп.

- В этом я не сомневался. Но нас, как исследователей индустрии, интересует ваша оценка - какую долю музыкального пространства сейчас занимает рэп-культура в России? Могут ли рэперы постоянно собирать полные залы, как Григорий Лепс или, например, «Руки вверх!»?

- Рэп - это молодая универсальная мультикультура, которая вмещает в себя множество культурных явлений, практически всё, что только можно, - при этом не упрощая, а интегрируя в себя всё самое новое и интересное — как любой концепт «мульти-» и «поли-». Недавнее исследование показало, что возраст аудитории рэпа - от 8 до 44 лет, это потенциально самый активный сегмент. В конце концов заполненность площадки — вопрос интереса публики, и ничего больше. Например, Гриша Лепс — это харизмат, хулиган, при этом обладатель необыкновенного голоса. Я понимаю, почему он людям нравится. «Руки вверх!» тоже понимаю почему — для нас это молодость. Всему этому есть логичные объяснения. Я недавно собрал «Олимпийский», 35 тысяч человек, и объяснение этому то же. Для рэп-исполнителей это пока редкость, но не сомневаюсь в том, что в ближайшем будущем это станет нормой.

- Будете ли вы для кого-то такой «молодостью», рассчитываете ли войти в «классику»?

- Я уже молодость! Есть много людей, которые подходят и говорят: «Я вырос/выросла на ваших песнях». Звучит это, конечно, забавно: я постоянно забываю, что мне 37 лет, и что я занимаюсь этим с 18. Но вырасти можно и на чём-то плохом, на том, что не станет классикой. У меня уже сейчас есть люди, которые со мной долгое время, они терпеливо переносят музыкальные эксперименты и с уважением относятся к каким-то моим новым идеям. Я не называю их поклонниками, я называю их слушателями.

- Действительно, по объективным показателям вы уже вошли в число “классиков”. Но вот вопрос: кто сейчас в вашем жанре может с вами в этом сравниться - музыканты, за двадцать лет набравшие хорошую, серьёзную аудиторию?

- Некоторые это даже быстрее сделали. Например, Оксимирон входит в пятёрку самых популярных музыкантов, причём не только в рэпе. Это человек, который никогда не был ни на радио, ни на телевидении, но при этом собирает космические цифры. У него есть своя фан-база и есть определённая концепция построения себя лично в глазах своих слушателей. Ещё Иван Нойз, конечно, MiyaGi и Эндшпиль, такие молодые ребята из Владикавказа... Из тех, кто долго «продержался» на достойном уровне — мои земляки «Каста», или например, «25/17».

- Вы следите за родной для вас рэп-сценой Ростова, за тем, что там происходит? Как так вышло, что именно Ростов дал столько талантов?

- Конечно, слежу! Единственное, фанатом чего я являюсь — это своего города. На рэп-сцене были разные этапы, и трудно судить, почему именно эти люди именно в этом месте сделали то, что привлекло всеобщее внимание. «Каста» и Влади дали толчок качественному, умному и серьёзному рэпу — а до этого были какие-то пародийные исполнители, которые у взрослого человека не могли вызвать положительных ассоциаций. Слушать Децла в годы моей юности не очень получалось — это просто невозможно было «прожить». У Михея тогда был немного другой стиль, а основной толчок дала именно «Каста» — потом появились Гуф, «Центр»... Влади очень инициативный человек и серьёзный музыкант. У него были и возможности — брат-джазмен, домашняя студия - это вообще космос, в девяносто шестом году именно у него я в первый раз увидел музыку на компьютере. Именно с этого всё и началось, и за это я и люблю хип-хоп: это сочетание несочетаемого - всё, что складывается очень случайно.

- Вернёмся к современной ситуации — Хаски, Pharaoh, «ЛСП»... Вы видите конкурентов в них?

- Конечно, и очень доволен этим. Я лично знаком почти со всеми, с Фараоном у меня совместная песня есть. Всё это круто, потому что это постоянная война, все стремятся к победе, есть новые ребята, и им интересно, что они творят. Я каждый раз захожу на студию и понимаю, что я ещё ничего не сделал. Люди выбирают путь информационной аскезы и взрывают медиапространство, получая по 30 миллионов просмотров. Они создают свой мир, свою игру — меня это восхищает.

- Если вы видите интересные проекты, стараетесь ли «перетащить» их к себе на лейбл? Если нет, то почему?

- Есть проекты, которые сами отлично развиваются и сами обеспечивают себе популярность — в таких случаях я понимаю, что ничего сделать не могу. Не хочется быть сумасшедшим, который нагребает себе проектов, хватается за всё и до конца не доводит. Это же достаточно сложная работа. Люди сложные, работать с ними сложно чисто по-человечески, потому что все личности, все такие большие планеты, и приходится лавировать между этими «горящими» людьми, чтобы не потушить никого и самому не сгореть, не забывая при этом, что я и сам музыкант.

Концерт в Кремлевском дворце, апрель 2016 г.

Фото: Андрей Еременко

Исторически сложилось так: чтобы заниматься этой музыкой, надо иметь неординарные данные, возможности, способности, характер, какой-то авантюризм — потому что это достаточно жестоко и имеет свои правила. Спрос слушателей со своих кумиров очень серьёзен: за правду, за «настоящесть» - приходится работать на максимуме. Если совершаешь ошибку, то очень трудно сохранить её в тайне от всех - есть интернет, ничего не скроешь, и ошибка может стоить жизни. Конечно, творческой жизни.

- Сейчас активно обсуждается противостояние «уличного» рэпа с «коммерческим»...

- Мне непонятно, что такое «уличный» рэп и «коммерческий» рэп, потому что хороший уличный рэп априори будет коммерческим. Совпадение и угадывание себя в музыке автора всегда влечёт за собой походы на концерты и покупку музыки, и это и есть цель. Понимаете ли, нет ни одного голодранца, который не хотел бы стать миллионером. Любой рэпер пишет о том, что там, где он живёт — стрёмно, и что он хочет, чтобы его жизнь изменилась. У меня даже была такая песня - «Рэп как шанс», то есть, как возможность выбиться в люди, возможность стать кем-то. Возможно, даже единственная. Поэтому коммерческий рэп — это хорошо. А вот если твой рэп - не коммерческий, это значит, что ты делаешь что-то не так.

- Недавно вышел нашумевший дуэт Гуфа с Тимати. Как думаете, например, дуэт Егора Крида со Скриптонитом может состояться?

- Нет, конечно. Это не личная неприязнь к кому-то — это значит, что они просто стилистически не совместимы. Хотя после дуэта Гуфа с Тимати возможно всё... Но я слабо себе это представляю. С девушкой какой-нибудь там попсовой сделать смешную песню Скриптонит сможет, но с парнем... Здесь надо быть очень аккуратным. Дуэт Гуфа с Тиманом — это игра в пользу Тимана. Очень спорная работа, я не понимаю, зачем это Гуфу — может быть, деньги... В этом нет ничего постыдного — бывают сложные какие-то жизненные ситуации, ему предложили деньги — он это сделал. Так же делают за границей, и в этом нет ничего страшного, это бизнес.

- А вы с кем бы сделали дуэт? Не ради денег, ради творчества.

- Я вообще за деньги ни с кем дуэтов не делаю, а творчески... Ну, со всеми, с кем хотел, уже сделал - из отечественных. Сложнее с западными - возможен дуэт разве что с кем-то из инструменталистов, нельзя ведь соревноваться с их рэп-артистами, я реально оцениваю свои возможности и способности. Сделать с кем-то «совместочку» много было предложений, но я отказывался, понимая, что это будет выглядеть убого. В этом вопросе главное - противостояние русского и английского языков, и русский всегда проигрывает как более сложный. Английский заведомо победит по удобству, по возможности размещения слов в мелодических ходах, здесь есть тысячи нюансов.

- Для достижения успеха действительно необходимо хорошо понимать ситуацию — сейчас у вас есть такой навык, вы ведь и продюсер, Вас слушают, просят ваших оценок и советов. А вы на первых порах чьи советы слушали, кто был для вас авторитетом?

- Лично для меня нет музыкантов, перед которыми я преклоняюсь, но есть те, кого я слушаю и очень уважаю - и это не только музыканты. Я являюсь поклонником тех людей, кого знаю лично, людей, с которыми я соприкасался — мой дедушка, например. Это те люди, которые показали своей жизнью и работой пример лично для меня.

О продюсировании - я не являюсь продюсером в понимании, например, Макса Фадеева, которого я очень уважаю. Он делает, на мой взгляд, громадную работу — создаёт проекты с нуля. Я этим не занимаюсь, я могу помочь чем-то по возможности, поделиться опытом и уберечь от чего-то — потому что как только человек становится популярным, к нему как к магниту тянется всякое говно, это закон такой. Артисту нужно уметь проходить мимо этого, расти дальше, подниматься выше и набирать обороты. Это единственное, что я могу подсказать.

Концерт в СК "Олимпийский", апрель 2017 г.

Фото: Миша Мун

Мои жизненные взгляды и понятия определились уже достаточно давно. Я считаю себя человеком слова, поэтому со своим товарищем и партнёром, с которым мы вместе начинали (Евгений Антимоний. — Прим. InterMedia), у нас даже не было подписано никаких бумаг — мы просто ударили по рукам и заключили соглашение. Говорите «по понятиям» (ответ на реплику интервьюера. - Прим. InterMedia)? Пожалуй, да, но в том смысле, что это понятное каждому человеческое отношение, и я горжусь тем, что я такой и что у меня такое воспитание. Как говорит моя мама, «каждый подметает свою сторону улицы». Я соблюдаю свои обязательства, и в принципе ни в чём не был обманут — потому транслирую такой подход на отношения со всеми. К сожалению для меня как для бизнесмена и к счастью для меня как для музыканта - человеческое преобладает и является главным.

- И всё же изредка ваше имя появляется в прессе в связи с конфликтами. Вот с Децлом, например, - откуда это, зачем затевалось?

- Я понимаю, зачем это затевалось с его стороны. А вот с моей стороны это скорее шутка, просто как характерное для нашего жанра общение с оппонентом. Если человек транслирует собственную ложь, собственное враньё, собственное видение — я на это реагирую и называю его так, как считаю нужным.

Этот конфликт произошёл непонятно почему. Было несколько историй, которые он озвучивал, о людях, которые работали здесь — я такое не пропускаю и не позволяю — никакое судебное решение меня не остановит от того, чтобы называть человека тем, кем он для меня является. Он не очень хорошо высказывался о том, чем я занимаюсь — я его понимаю, песен или ещё чего-то интересного мы от него не слышали давно и вряд ли услышим. Единственное, что Кирилл может делать, напоминая о себе — это подобные заявления. Я с удовольствием принимаю эту игру, для меня это развлечение и «спортивный интерес».

15 августа Кирилл в суде доказывал, что он не гермафродит, как я его в твиттере назвал в шутку, реагируя на его заявление. А ведь мои твиттер – это мой личный блог, я имею право на предположение. Так что если Кирилл предоставит справку, что это не так, я обязательно размещу опровержение. Я просто показываю всю идиотию того, чем он занимается, отражение его же высказывании. Жена мне говорит: на хрена ты это делаешь? Я говорю: ну мне надо же чем-то заниматься.

- Полный «Олимпийский» — это отражение вашей личной харизмы, талантов, или это рост интереса к рэпу как таковому в стране? А может быть, грамотный пиар?

- Я не знаю, надеюсь на всё: и общий интерес, и мой личный вклад, и вообще в целом... Но это непонятно, к сожалению. Если бы я знал секрет, я был бы миллиардером. Я не ожидал такого успеха и до сих пор считаю всё это великим чудом. Без какой-то лишней скромности: у меня музыкальное образование, я себе прекрасно представляю, что такое серьёзная музыка. Я просто занимаюсь любимым делом, мне это нравится, и это нравится публике. Я не говорю, что это откровение, “неистовое благословение небес”, которое я транслирую обычным людям, но я примерно понимаю, что такое поэзия и что такое музыка.

Концерт в СК "Олимпийский", апрель 2017 г.

Фото: Александр Мультиков

Что касается пиара: вот и Кирилл Толмацкий недавно сказал относительно Скриптонита, что залог успеха — это работа большой команды СММщиков и пиарщиков... Все, кто были на «Газгольдере», знают, что на весь «Газгольдер» у нас двадцать артистов, один СММщик и один пиарщик. А в глазах людей это какая-то там миллионная армия... У страха глаза велики.

- Вы в детстве учились играть на аккордеоне, как оцениваете свои успехи? Какими ещё инструментами владеете?

- Аккордеонист из меня сейчас так себе. Я доучился, но этим надо заниматься... В аккордеоне главное — левая рука, но её надо разрабатывать, иначе она костенеет. В музыкальной школе я играл очень хорошо, у меня был величайший педагог, Галина Павловна Усенко, просто моя вторая мама. Я играл неплохо на самом деле, чувствовал музыку, проблемы с ритмом были только (не совсем обычная проблема для рэпера, конечно. - Прим. InterMedia). Ещё немного владею гитарой и дирижировать умею — учился немного на первом курсе. Вообще, как мне кажется, этим должна заниматься средняя образовательная школа - нужно учить детей по американской системе, где ты умеешь играть на инструменте уже при окончании средней школы. Благодаря этой системе обучения мы получили таких замечательных музыкантов, как Курт Кобейн и множество других.

- Вы недавно записывали каверы на Галича, Высоцкого... Чувствуете необходимость заниматься просветительством?

- Только если просветительством лично себя. У нас очень просвещённая аудитория. Бытует мнение о заниженном уровне знаний и вообще интеллектуальном уровне наших людей — это просто заблуждение, такая карамзинская история, которая к реальности не имеет никакого отношения. Могут быть люди, которые не знают чего-то, но они обычно заняты иными действительно крутыми вещами, по наитию понимая, что они интересны.

Что касается Галича и Высоцкого... Я вам скажу, что даже люди взрослые далеко не все знают, кто такой Галич. Здесь дело не в моей аудитории, а вообще в целом — люди старше пятидесяти лет путали Галича с Таничем, например. Дело не в людях и их возрасте — кто-то просто не слышал. Да и мы с вами много чего не знаем, замечательных каких-то поэтов — приходится для себя это открывать и, наверное, через себя — для других людей.

Концерт в СК "Олимпийский", апрель 2017 г.

Фото: Иван Мудров

У меня в семье все военные, слушали и Галича, и Высоцкого. Это естественно, я это слушал, читал, я это знал. Не был фанатом Галича в том смысле, в котором я говорю о Высоцком, который мне действительно нравился. Галич — это для взрослых. Это как в девятом классе читать Достоевского: кроме непонимания и какого-то раздражения это ничего не вызовет. Я вот в школе Достоевского читал, потом значительно позже перечитывал, уже после двадцати, и думал: зачем я это читал в школе? Всему своё время.

- О времени и возрасте. Есть ли что-то, чего вы раньше не делали, но собираетесь делать в ближайшее время?

- Каких-то хитрых творческих планов нету, их никогда и не было — я просто брал и делал, потом что-то удивительное получалось, и мы придумывали, как это реализовать. Стратегий нет. Например сейчас работаю над саундтреком и клипом к роману Андрея Геласимова “Роза ветров”, который выйдет в свет в издательстве “Городец” в начале ноября. Будет одновременно презентация книги, клипа и трека. Такого ещё никто не делал на моей памяти. Роман Андрея об экспедиции Невельского на Дальний Восток в середине XIX века того стоит.

- В последнее время ваше имя всё чаще появляется в связи с кино. В фильме «Газгольдер», вышедшем несколько лет назад, вы выступили и режиссёром, и продюсером, и в главной роли снялись...

- Это не я занимаюсь фильмом — мы все занимаемся, а я просто играю свою составляющую. Мне это интересно и в радость. Здесь нет «первых скрипок», мы вместе — у нас есть даже собирательный образ, Иван Курский, которого мы заявляем режиссёром. Мы — группа товарищей, которая занимается реализацией каких-то сумасшедших идей. Иногда это получается, иногда нет.

На первом фильме мы потеряли миллион долларов, но это ни в коем случае не провал — наоборот. Это был первый отечественный фильм, рекламы которого не было ни на одном канале. Мы сами придумали стратегию, и по результатам проката опередили 80% отечественных прокатных фильмов - вложили 2,7 млн долларов и заработали 1,7 млн. Фишка в том, что мы не делали ничего по стандарту и при этом заработали больше, чем другие. Второй фильм уже снят, он выйдет на экраны в конце 2017 года, там сценарий в стихах и играют серьёзные актёры — Стычкин, Багдасаров. Мне очень нравится.

- Вы сами начали появляться на экранах уже не только в роли музыканта...

- Я снялся недавно в клипе «Касты» на песню «Скрепы», мы там играли милиционеров с Влади, клип скоро выйдет. Было ещё камео в фильме «Ке-ды» - наверное, просто совпадение, но и там я тоже был в форме (играл роль флегматичного военкома. - Прим. InterMedia)... Я могу играть военных, потому что жил в военных городках, мне хорошо знаком этот типаж - людей, которые преданы армии, идее, наивных фанатиков, — таких, как мой папа. Это инфантильность, детскость такая. Я прекрасно помню, как было, когда развалился Советский союз: отец был ракетчиком и убеждённым коммунистом. Ему сказали: приносите присягу другому государству и оставайтесь служить. А он сказал: я советский офицер и служу только Советскому Союзу и России. В этом есть своя инфантильность, детская наивная привязанность и преданность, потому что детское — это самое настоящее. Вот он такой и был.

Я сам очень инфантильный человек. Это у нас осуждается, у нас не принято одобрять детские поступки взрослого человека — это кажется как-то неразумно, несерьёзно... Но ведь заниматься музыкой — это самое инфантильное, что может быть.

- Кстати о коммунизме — у вас же был недавно конфликт с коммунистами из-за картин с Лениным и Сталиным...

- Ну, это не коммунисты, это Рашкин, к коммунистам он не имеет никакого отношения. Это, так сказать, коммерсанты от коммунизма, отношение которых к коммунистической концепции вообще состоит только в том, что они используют её в своих личных коммерческих целях. Та история кончилась ничем: она поднялась, я вышел в твиттер, потравил там, мы посмеялись. А господину Рашкину я предложил устраивать субботники и привести свой родной город Саратов наконец-то в божеский вид, как коммунисты делают — личным примером в условиях социального равенства наводят порядок.

- Вы весьма активны в бизнесе: где-то управляете сами, где-то у вас есть доли… Что здесь главное, откуда идёт основной денежный поток?

- Основной доход — от концертной деятельности и продаж музыкального контента (рингбэктоны, цифровые треки). Всё остальное — это скорее хобби. Я сам зарабатываю на концертах, а деньги от продаж контента, мерча и т.д. вообще не трогаю — это деньги лейбла, они идут на зарплаты команде из 20 человек (менеджеры, пиарщица, СММщик и те, кто вокруг них — два режиссёра, график, саундпродюсеры), на съёмки клипов и так далее. Обороты клуба и лейбла мы считаем раздельно. Есть я как артист, как совладелец доли в клубе и как партнёр в лейбле — это всё разные вещи.

Баста и его дочь Маша Вакуленко, концерт в СК "Олимпийский", апрель 2017 г.

Фото: Иван Мудров

У нас шесть студий, и все максимально загружены, музыки записываем много. С продажей музыки в интернете (этим занимаются наши агенты) ситуация за последние три года очень изменилась в позитивную сторону — постоянный рост, на эти деньги уже можно более-менее существовать.

- Как люди попадают к вам на лейбл? Если придёт человек и скажет: “Вот артист, даю деньги” — будете им заниматься? А если артист без денег — пробьётся к вам?

- Конечно, как все. Если принесут деньги — будем смотреть, что за деньги, что за артист... Вот посмотрите в окно - прямо сейчас на лавочках видите молодёжь, они постоянно приносят свои флешки, поток идёт бесконечный, Вы даже не представляете себе, какой. Молодёжь — это треть страны, и все хотят самореализоваться: кто-то делает клипы, кто-то умеет заниматься монтажом, кто-то делает сайты, кто-то играет на саксофоне... Вот я выхожу - и мы разговариваем. Треть страны талантливых, молодых, дерзких и перспективных, которые говорят: “Я делаю круто, послушайте”. Я стараюсь максимально честно оценивать и говорить, если приносят говно — не трать на это время. В свое время и мне в моей жизни говорили именно так - и я благодарен этим людям, я хотя бы критически смотрел на то, чем занимаюсь, пересматривал какие-то вещи. Меня это не убивало, я упёртый баран. Мне говорили: «Не делай этого, не занимайся этим, у тебя ничего не получится». Я говорил: «Ну посмотрим».

- Конкуренты у «Газгольдера» есть?

- Конечно, команд, которые занимаются продвижением, очень много. Например, Black Star намного круче, чем мы. Этика не позволяет мне оценивать творческую составляющую, но коммерчески и финансово — однозначно круче. Так работать я не могу, у нас концепция другая, мы не можем заниматься тем же, чем Black Star. Мы занимаемся музыкой и стараемся сохранить наших артистов, не можем заниматься агрессивным продакт-плейсментом: Black Star и Тиман используют американскую систему, и она у них работает. А у нас русская версия — мы такие, знаете ли, разгильдяи, в стиле “Заповедника” Довлатова что ли.

- Что вам дало участие в проекте «Голос»?

- Творчески мне это в принципе ничего не дало: я только научился долго сидеть в прицеле камеры на одном месте. Я восхищаюсь Сашей Градским, Гришей Лепсом — работа в жюри очень тяжела, требует много нервов. Я был в жюри всего один сезон — дальше просто не позвали. И в жюри-то попал довольно случайно: пришёл к Константину Львовичу (Эрнсту. — Прим. InterMedia) разговаривать про один проект, а он говорит: «Хочешь в "Голосе" посидеть?». Первое, что я сделал — позвонил жене. Я, конечно, знал, что есть такой проект, но не смотрел его, для меня это всё было каким-то одинаковым... Жена говорит: «Это круто, надо идти!» Но, конечно, если бы меня сейчас пригласили, я бы ещё хорошо подумал.

- Разумеется, всё успеть не удастся, и любая творческая работа всегда состоит из встреч и расставаний. Вы тяжело переживаете расставания? К примеру, вы вместе с артистом работали над созданием музыки, а дальше артист начинает работать сам - кто-то тормозит, а кто-то, наоборот, развивается быстрее...

- Внутренне я переживаю очень сильно всегда, я очень «прилипаю» к людям. С Лёшей Голубенко, например, мы работаем с одиннадцати лет — это человек, который сводит всю мою музыку, всё звучит так, как надо, только благодаря ему. Скорее всего, Вы имеете в виду ситуацию с Тати... У неё, к сожалению, тогда не сформировалось собственного понимания себя как артиста — она не могла транслировать нам, чего именно ей хотелось бы, а мы всегда этого требуем, потому что мы не занимаемся формированием звёзд. Попытки попробовать себя в одном, в другом, с одним композитором, с другим — ведь сама она себе ничего не пишет, и первый альбом делали мы с Вадиком Купэ. То, чем она занимается музыкально, я не комментирую, а вот по-человечески я могу сказать, что разочарован в себе, потому что не расставлял и не обозначал правильно какие-то границы. Тогда Тати была единственная девочка нашего лейбла, с которой все как цуцики бегали — и вот постепенно девочка превратилась в известного персонажа сказки про золотую рыбку: “хочу то, хочу это, и вообще вы все не такие, какие должны быть при большой королеве”. Я на самом деле желаю, чтобы её мечты сбылись и она была счастлива в той музыке, которой занимается — искренне. Но по-человечески мне горько.

- Давайте поговорим о музыке с точки зрения организации индустриального процесса. Я видел вас на обсуждении концертного законопроекта в Государственной Думе пару лет назад, вы активно участвовали в процессе изменения системы коллективного управления правами — как по-вашему, в нужном ли направлении сейчас идет развитие?

- Да. По крайней мере, наличие диалога и желание это обсуждать уже говорит о многом.

До всех этих бесконечных переговоров и серьезных перемен был просто сплошной абсурд, который вызывал у меня бурю возмущения, да чего там - просто ненависти: перед концертом приходили какие то люди, которые, как мне казалось, вымогали деньги за право исполнения мною же написанных песен. Безумие просто. Но я привык не поддаваться эмоциям, а стараться во всем разобраться. И могу теперь сказать - авторские права - это очень важная и серьезная история. Очень важно объяснять людям, что это такое, что значит труд музыканта, за что платить надо, а за что нет.

Концерт в СК "Олимпийский", апрель 2017 г.

Фото: Миша Мун

Когда я участвовал во всех этих обсуждениях, то представлял не человека, который против всего вообще. Я просто говорил, что хочу получать деньги за музыку, которую я написал — не больше и не меньше того. Вот, к примеру, 0,006 руб я заработал — значит, музыкант из меня не очень, но если это справедливо, то я должен не обижаться, а работать больше.

Закон о концертах, в который мы были вынуждены вклиниться, был, на мой взгляд, преступным, и в корне убивал всё новое, что могло зародиться — промоутеров, молодых организаторов концертов. Я шёл туда и думал, что это очередная профанация, где все просто посидят, поболтают, а потом разойдемся — и всё будет сделано как надо кому-то. Точно так же я ходил к Игорю Ивановичу Шувалову на совещание по авторскому праву.

Но все обсуждения и дискуссии последнего времени оказались весьма дельными, и, на мой взгляд, в результате всё сдвинулось в правильную сторону. За столом встречались все точки зрения — и «за», и «против», и достаточно категоричные формулировки звучали... На том совещании, после обсуждения с директором ВОИС и РСП Андреем Кричевским, наконец, удалось к чему-то прийти. Мне кажется, что сейчас в РАО понимают, что надо в тысячу раз больше думать в первую очередь об артистах и авторах. Чтобы авторы сами управляли своими деньгами, не являлись заложниками “менеджеров-девелоперов”, которые решают, что делать с их заработком.

- Вы принимали участие в создании Национального реестра интеллектуальной собственности (НРИС). Что сейчас с этой идеей?

- У Игоря Ивановича Шувалова была идея, что надо максимально автоматизировать все процессы управления авторскими сборами - всё объединить в одной организации, которая обеспечит правильное и честное распределение денег. А главное - все должно быть понятно и четко - как в системе «Аэрофлота»: покупаешь билет и можешь отслеживать все свои операции, просто заходя в личный кабинет. Было несколько забавных моментов, в которых я увидел настроение участников процесса. Конечно, мне хотелось бы, чтобы это было было переведено на максимально коммерческую и технологическую основу, но если так сделать не удастся, то, увы или слава богу, придется просить государство стать гарантом контроля за оборотом авторских средств.

Пока ни одна из обсуждавшихся идей до конца не была принята — все они были зафиксированы и соединены ради того, чтобы взять самое лучшее из каждой концепции и сделать единое целое. Это уже большая победа.

Над Национальным реестром сейчас ведётся активная работа, усилилась команда, к нам пришли новые люди. Уже сейчас в НРИС готовы к запуску несколько передовых цифровых сервисов, которые, возможно, если и не прямо сейчас, то через год-два будут востребованы. НРИС активно сотрудничает с ассоциацией IPCHAIN, в которую входят фонд Сколково, Высшая школа экономики, авторские общества и ведущие российские вузы. IPCHAIN - это важный для всей творческой индустрии некоммерческий проект, который с помощью блокчейн-технологий создаст систему хранения всей информации об авторских правах и сделках с ними. Мы планируем стать первым коммерческим сервисом, запущенным на базе сети IPCHAIN - это будет депозитарий для музыки, кино, видео, любых других объектов, которые существуют в сети и защищаются авторским правом, и система доставки медиа-контента до цифровых витрин - таких как iTunes, Google Play и других. Но что важно лично для меня - для музыкантов и авторов НРИС станет простым и честным механизмом заработка денег.

Автор благодарит Алексея Мажаева и Татьяну Трейстер за креативное участие в подготовке интервью.

Сохранить

Сохранить

Сохранить

Большой сольный концерт Татьяны Булановой состоится в Государственном Кремлевском дворце 15 марта 2025 года. Выступление будет посвящено 35-летнему творческому юбилею певицы, которая начала свой сценический путь в 1990 году. В концерте прозвучат главные номера исполнительницы «Ясный мой свет», «Не бойтесь любви», «Старшая сестра», «Женское сердце», «Мой ненаглядный», «Один день», «Ледяное сердце» и др.

А в начале весны состоялась премьера нового альбома Татьяны Булановой «Камео». Релиз пластинки состоялся на следующий день после 55-летия певицы. Цифровую версию альбома выпустил лейбл United Music Group. В альбом вошли 16 песен.

Премьера клипа Тейлор Свифт «Fortnight» из ее нового альбома «The Tortured Poets Department» состоялась 20 апреля 2024 года. В записи трека принял участие Post Malone, который сыграл в ролике главную мужскую роль, а в эпизодических ролях снялись Джош Чарльз и Итан Хоук (оба актера сыграли главные роли в фильме «Общество мертвых поэтов», название которого перекликается с названием альбома Тейлор).

По сюжету, Тейлор просыпается в свадебном белом платье в некой лаборатории, где ученые проводят над ней эксперименты после завершения неудачного романа: дают таблетки, от которых она видит свои прошлые отношения, исследуют мозговую деятельность и т.п.

Визуальный ряд и сюжет черно-белого видео многие уже сравнили с другим фильмом – «Бедные-несчастные» Йоргоса Лантимоса. Режиссером и автором сценария клипа стала сама Тейлор Свифт, а оператором – Родриго Приета.

- Это песня, которая, как мне кажется, действительно раскрывает много тем, затронутых в альбоме, - рассказала Свифт в интервью на iHeartRadio. – Я представляла, что действие происходит в некоем американском городе, где с тобой не случилась американская мечта, на которую ты рассчитывал. Ты не остался с человеком, которого любил, и теперь просто вынужден жить с этим каждый день, спрашивая себя, что бы было, или, может, высматривая этого человека в толпе. Действительно очень трагичный сюжет.

Тем временем альбом «The Tortured Poets Department» установил новый рекорд по скачиваниям и прослушиваниям на Spotify – более 200 миллионов за одни сутки. Предыдущий рекорд принадлежал последнему альбому Бейонсе «Cowboy Carter».

Юрий Башмет и Константин Хабенский выступят на новой высокотехнологичной площадке в «Лужниках» 8 июля 2024 года в рамках серии концертов «Классика на МТС Live Лето». Актер и музыкант подготовили необычную литературно-музыкальную программу, сообщили агентству «ИнтерМедиа» организаторы концерта.

В программе Башмета и Хабенского будут звучать рассказы Чехова и Вампилова, а также сюита Сен-Санса «Карнавал животных». Мероприятие пройдет в сопровождении камерного ансамбля «Солисты Москвы» под управлением Юрия Башмета.

На днях Константин Хабенский представил литературно-музыкальную композицию под названием «Взгляд в небо: звезды и мы». Показ состоялся в честь Дня космонавтики, который отмечается 12 апреля.

Сообщение не является рекламой и носит исключительно информационный характер.