О ПЕРЕОЗВУЧКЕ «ЛЕВИАФАНА»

- Я не могу передоверить эту задачу кому-то другому. Технически на это уходит немного времени. А вот на творческое решение, как именно это сделать, — значительно больше. Мы пытаемся удалить ненорматив с минимальными потерями, чтобы в звуке не образовалась дыра, а это практически невозможно. Мы пробуем эти прорехи маскировать, но получается не всегда. Конечно, все это несусветная глупость, с которой надо что-то делать, нужно всерьез ставить вопрос о пересмотре этого закона. Думаю, люди во власти читают ваш журнал, пусть они услышат голос если не разума, то автора, одного из. Если зритель хочет увидеть фильм с языком, который звучит на улице, это его право. 

О КОМПРОМИССАХ

- Может, это прозвучит как хвастовство, но, к счастью, до сегодняшнего дня я ни разу не попадал в такую ситуацию. Мне просто очень крупно повезло с продюсерами. Доказывать что-то Роднянско му или Лесневскому не приходилось, отстаивать кандидатуры актеров, убеждать в необходимости чего бы то ни было — такого не было никогда. Был случай с «Изгнанием». Нас взяли в конкурс. И отборщик Канн Жоэль Шапрон встретился со мной и очень деликатно намекнул, что есть пожелание от команды директора фестиваля Тьерри Фремо удалить из финала фильма теток, которые поют в поле. Мол, из этого сразу понятно, что мы в России, а сама картина вне времени и пространства. Я знал, что не буду этого делать, потому что знал, какой смысл стоит за этим эпизодом. И то обстоятельство, что кому-то это непонятно, не меняет ничего. И не важно, кто тебя просит об этом. Представь себе, если собрать всех за одним столом и спросить, что убрать. Каждый из них скажет, а мы возьмем и вырежем это по списку. Как думаешь, что получится? Уродец. Это будет фильм, который ощипали со всех сторон, картина без имени, без отца и матери, картина без автора. 

О ПИКЕ КАРЬЕРЫ  

- Погодите-погодит е, я только начал снимать, а вы уже о пике карьеры. Еще столько замыслов хочется реализовать, рано думать о результатах. И потом, совершенно бессмысленно сравнивать впечатления этого послевкусия, когда фильм уже готов, его ждет собственная жизнь, и он уже независимо от тебя собирает урожай внимания к нему или признания. Это всегда сильные и разные впечатления, непохожие одно на другое.

Если говорить о венецианском событии, эти четыре дня были исполнены непривычного и небывалого для меня внимания: ко мне подходили совершенно незнакомые люди, расхваливали фильм, а на кинокритическом показе, говорят, даже аплодировали. Что бывает нечасто. То есть я сразу вошел в такое пространство, где что-то невероятное происходит. Началась нескончаемая работа с прессой — с утра и до ночи. Я просто не успевал даже пообедать, это было на разрыв. И награждение! Абсолютная эйфория, что-то невероятное, то есть это несопоставимые ощущения, скажем, с Каннами в этом году. 

О   CARTE   BLANCE   НА КАННСКОМ ФЕСТИВАЛЕ

- Я первый раз об этом слышу. Мне напрямую этого никто не говорил. Единственное, что прозвучало со сцены публично, — это когда Тьерри Фремо представлял «Елену». Он тогда сказал, что ждет мою следующую картину в Каннах. Просто Тьерри бился за попадание «Елены» в конкурс. Тогда даже французская пресса возмутилась, почему эта картина не в конкурсе. По мнению некоторых журналистов, «Елена» претендовала на самые высокие призы. Но у Тьерри не вышло пробить («Елена» демонстрировалас ь в программе «Особый взгляд». — Прим. GQ). И вот тогда, со сцены, я воспринял эти его слова как жест примирения: дескать, простите, что так вышло, но следующую вашу картину мы ждем. Я это так интерпретировал. Но никакого белого билета или гостевого пропуска в Канны у меня, разумеется, нет. (Смеется.) 

ОБ УВЕРЕННОСТИ В СЕБЕ  

-Уверен, любой, кто туда попадет, кроме тех, кто там бывает слишком часто, испытает ощущение дискомфорта. Потому что не каждый день тебя фотографируют сто пятьдесят человек одновременно. Такой вот непростой момент — тебя снимают, и тебе нужно как-то этому соответствовать: то ли рукой махнуть, то ли еще чем. (Смеется.) В общем, дискомфорт, да. 

О СМОКИНГАХ

- Смокинг — это необходимость. Надеваю только в Каннах. Больше нигде. Зачем? В футболках да рубашках обычно. Смокинг я надевал трижды: на показах «Изгнания», «Елены» и вот сейчас, на «Левиафане». Кстати, все эти годы у меня только один смокинг, с 2007 года. Мне купил его продюсер Дима Лесневский для премьеры «Изгнания», и вот все три раза я выходил в нем на красную дорожку. Это Ermenegildo Zegna, прекрасный смокинг и самый дешевый из всех, которые были представлены в Третьяковском проезде тогда. Бешеные деньги стоил! 

  О ГРУЗЕ ПОПУЛЯРНОСТИ

- Такой проблемы у меня нет. Расскажу вам смешную историю про популярность. Монтировали мы «Левиафана» в Таиланде, сидели там два с небольшим месяца. Однажды спрашиваю у горничной: «Знаете, что рядом с вами тут где-то недалеко живет Апичатпонг Вирасетакул?» Она знать не знала, кто это такой. Я удивился — мол, это же ваш знаменитый на весь мир земляк. Может быть, только он один и снимает тут у вас кино. Тогда я поинтересовался, знает ли она Джонни Деппа. Уж его-то все девушки на Земле знают. Тоже нет. Аль Пачино? Нет! Брэд Питт? Нет! Ни хера себе, подумал я! Ну хоть Де Ниро-то вы знаете?! На все имена она говорила «нет». Я обалдел. Она сама настолько обалдела, что ничего не знает, что тут же решила исправить ситуацию: «I know Vladimir Putin!» 
Я все-таки не настолько известен, чтобы, выходя на улицу, надевать темные очки, как это приходится делать Косте Хабенскому. Бывает, конечно, что к тебе подходят, могут пожать руку или попросить автограф, но такое случается крайне редко. Я даже хожу в обычные кинотеатры, в самые обычные магазины и кафе, и никто, слава богу, меня не узнает. 

О БЛАГОДАРСТВЕННЫХ РЕЧАХ 

- Я речи никогда не готовлю заранее. Тем более сейчас, когда даже думать об этом — занятие преждевременное. Будет реальный повод об этом задуматься, тогда и посмотрим. Я вот знал на «Изгнании» в Каннах, что буду выходить на сцену. Cидел в зале и думал, что скажу. А вышло так, что объявили Лавроненко, а не Марию Бонневи, как мы все решили. Пришлось импровизировать. Так что будь что будет, а слова отыщутся. В этом году в Каннах я также знал, что выйду на сцену, потому что нас предупредили — обязательно нужно быть на церемонии закрытия, но никто не знал, какой именно приз нам дадут, поэтому и речи не готовил. Более того — я давно понял, что, если готовлю речь или интервью заранее, точно выйдет плохо. Я не думаю, одним словом, что это столь важный вопрос, чтобы так долго о нем рассуждать. 

ОБ УСПЕШНОСТИ

- Успех — это возможность говорить о следующем проекте, основание требовать эксклюзивные условия: можно ставить вопрос о съемке на пленку, настаивать на продолжительном подготовительном периоде и т.д. Сначала ты работаешь на авторитет, потом авторитет работает на тебя. Успешный проект — это сырье для твоего авторитета, для продолжения творческой деятельности. Творческой, а не ремесленной, для ремесленной всегда найдутся и место, и время, и деньги, и заказчик. 

<…> Вы не найдете ни одного интервью, ни одной фотографии Терренса Малика за всю его карьеру. Только один портрет несуразный в шляпе и два или три интервью в начале карьеры. Он перестал это делать почти сразу: лет 35 назад. Просто он так решил. Его нигде не видно. Но он же успешная фигура. Событием должно быть произведение, а не его создатель. Как выглядит этот человек, что он думает, что он там на досуге делает, не имеет, как мне кажется, никакого значения. Значение имеет: для тебя — акт творчества, для зрителя — его результат. 

(Денис Катаев,   GQ ,   16.09.14)

Свой новый фильм «Температура вселенной» режиссёр Виктор Шамиров снимал в обсерватории в горах Карачаево-Черкесии. Как он там оказался и что думает о своей работе, он рассказал в интервью gazetametro.ru.

- В прошлом году, в феврале, мне прислали сценарий. Было указано место действия — Нижний Архыз, и во всём сценарии не было ничего интересного, кроме этого момента. Меня место заинтересовало, и я решил туда съездить. Приехал, поселился в гостинице и прожил здесь дней шесть. Мне повезло: один человек познакомил меня с другим, тот ещё с кем-то и так далее. Это очень тихое, спокойное место, здесь мало людей. И среди них есть такие, для которых даже такого общения очень много, поэтому они приходят работать в институт (Специальная астрофизическая обсерватория РАН. — Прим. ред.) ночью — так спокойнее. Те, кто готов был общаться, выводили меня на всё новые контакты, и таким образом в день я говорил с несколькими новыми людьми. В результате вышел на директора института и с ним заприятельствовал.

По словам Виктора Шамирова, его заинтересовало место, потому что он подумал, что более непрактичной профессии, чем астроном, представить себе невозможно.

- Мне стало интересно, как мотивированы и чем живут люди, которые занимаются настолько абстрактными вещами. Я не знал, что буду с этим делать: просто хотел получить новую информацию. У меня есть определённая проблема: я, к сожалению, почти не могу браться за чужие сценарии. Мне присылают их довольно много, я читаю, говорю «вы молодцы, но, к сожалению, мне не подходит». А чтобы написать свои, мне нужны новые идеи, которые не берутся из воздуха: меня должно что-то заинтересовать, а это происходит редко. Я не работаю как сценарист, который делает проект за проектом, лишь бы была возможность работать и продавать свои сценарии — мне это не интересно. И сейчас, например, хорошей новой идеи у меня нет. Когда я закончу этот фильм и смонтирую его, то не знаю, что буду делать — в очередной раз. Что не очень хорошо сказывается на моей финансовой ситуации.

После возвращения из обсерватории Шамиров и его соавтор Ольга Мотина-Супонева начали думать, что интересного можно рассказать про космос и про этих людей.

- И пришли к идее очень камерной драмы, простой, человеческой, не связанной с наукой вообще. Есть, например, картина «Девять дней одного года», где перемешаны научные и личные проблемы. Мы как будто могли бы подобное рассказать, но я понимал, что это будет в огромной степени неправда, потому что наука, которой люди занимаются реально, не выглядит так эффектно или любопытно, как в «Девяти днях». Мне интересен был другой контекст: как люди, которые думают о космосе, живут своей обычной жизнью. Поэтому мы искали ходы и сценарий, который рассказал бы о месте, был точен, смог бы показать его за короткое время, но при этом не превратился в телепередачу. Ведь опасность телепередачи в чём? Она показывает красивые места и интересных людей — всё это, как правило, с положительным знаком. И надо максимально пройти по красивым экзотическим местам, чтобы все их «продать» зрителю. Я хотел, чтобы действие было точным, поэтому в моём фильме его больше в квартире, чем на телескопе. Мы снимали панельки три дня и телескоп тоже три дня. Так мы пришли к сценарию «Температуры вселенной».

По словам Шамирова, фильм не получил финансирования от Министерства культуры РФ, поэтому пришлось сильно экономить.

— Обычно за деньги я покупаю время и сотрудников. Дороже всего в кино — оплата сотрудников. Каждый съемочный день сразу значительно увеличивает бюджет, тем более в экспедиции. Не техника или камеры — дороже всего гонорары. На технике тоже можно сэкономить, что мы и делаем, но это не решающий фактор. Я тороплюсь, оператор торопится, актёры вынуждены собраться сразу. Мы можем позволить себе столько-то дублей, и я знаю, что если мы позволим себе ещё парочку, то я начну выходить за границы отведённого мне времени. Я говорю группе: снято, идем дальше. И я говорю себе: это всё, что мы смогли. У меня хорошая группа, но очень маленькая, сейчас у меня тот минимум, меньше которого уже было бы тяжело. Например, вся моя операторская группа — это оператор. Парень, который ему помогает, механик — это парень из Зеленчука, которого мы наняли на время съёмок, вообще не из кино, он учился на ходу. Один из наших администраторов одновременно тоже механик. Камеры, на которые мы снимаем — полулюбительские, на них снимают свадьбы и видеоблоги. Они подвели нас несколько раз, и оказалось, что у них больше минусов, чем я предполагал. У нас нет фокус-пулеров — это специальный человек в кино, который наводит фокус камеры. Мы рассчитываем на автофокус, который крайне несовершенен, и из-за этого иногда идём на очень странные решения. То есть это экономия, которая влечёт за собой ухудшение качества, — но это и компромисс, на который ты идёшь или не идёшь на старте. Я пошёл, и вот теперь мы пытаемся снять кино в рамках, которые определены деньгами.

Актёры при этом согласились сниматься за меньшие деньги.

— Я позвал людей, которых знаю, это не был кастинг. Я им сказал: «У меня мало денег. Приедешь сниматься ко мне чёрт знает куда за деньги, которые меньше тех, которые ты обычно получаешь?» Вот такой был разговор. И они приехали. Получается, что это мои знакомые хорошие актеры, которые были готовы сняться за деньги меньше обычных, чтобы поучаствовать в этом конкретном сценарии. Хорошо получилось или не очень, я пойму на монтаже. Я монтирую сам — уже давно, после пары первых фильмов. На монтаже материал выглядит не таким, каким ты его видишь, когда снимаешь. Сейчас тебе кажется, что это хорошо, после съёмок смотришь — о боже. Это вечная история.

Жанр картины Виктор Шамиров определять отказался.

— Это не мелодрама, я не снимаю жанры. Жанр — это определённый набор повествовательных приёмов и тем, которые ему свойственны. В нём есть приятность комфорта: когда ты попадаешь в кино, снятое в определенном жанре, то понимаешь, чего от него ждать. Но мне скучно это делать. Мне нравится, когда история не попадает в жанр чётко, когда она немножко "плавает". У меня нет интриги вроде сумки с деньгами и убийства — всех этих острых вещей, которые заданы заранее и которые должны держать внимание зрителя до финала. Мне нравится, когда нельзя с уверенностью сказать, какой будет следующая сцена, в каком тоне и о чём будет идти речь, когда у зрителя нет чёткого прогноза на развитие истории — поскольку так появляется шанс на живую эмоцию. Мне нравится, когда жанр подвижен.

Я, например, вижу много смешного в том, что снимаю, хотя по тексту его как будто и нет. Не знаю, удастся ли мне это передать. Например, муж звонит жене из аэропорта и говорит, что не вернётся домой, а она начинает на него орать — мне кажется, это очень смешно, хотя, если почитать текст, это вроде бы не так. Но мне смешно, потому что я вижу, как непоследовательны люди в своём поведении, как строится этот разговор, как он пытается всё равно выглядеть хорошим человеком, как она пытается держать себя в руках, а потом не сдерживается. Меня это развлекает. Что это за жанр в этой конкретной ситуации? Иногда есть как будто что-то забавное, иногда как будто нет. И я не могу с уверенностью сказать, что я снимаю, потому что я боюсь названий «драма», «комедия», «мелодрама» — они заставляют меня сделать вид, что я снимаю что-то предсказуемое по эмоциям, а я этого не делаю и не люблю делать. Жанр придумывает за меня маркетинговый отдел, поскольку им надо под каким-то соусом продать эту странную штуку, которую я снял. Они бесконечно упрощают и примитивизируют то, что я снял, потому что уверены, что если не сделать примитивно, то люди смотреть не будут. Я в этом не убеждён.

Премьера шоу «Клиника счастья. Реалити» состоится в онлайн-кинотеатре Kion 1 июня 2024 года. Участниками станут реальные семейные пары, которые зашли в тупик в личных и сексуальных отношениях. В основу формата легла главная идея сериала «Клиника счастья»: семейным счастьем нужно заниматься, и помочь в этом может наука о здоровье. Проект перенесет в реальную жизнь клинику из популярного сериала «Клиника счастья» линейки Kion Originals, став первым в России опытом подобного рода. Первый тизре-трейлер был представлен 6 мая.

Экспертами шоу стали специалисты - эндокринологи, сексологи и психологи, которым предстоит помочь 24 парам из 16 городов нашей страны разобраться с проблемами, мешающими им жить полноценной жизнью, потому что для их решения уже есть понятные и хорошо изученные инструменты. В каждом выпуске — новые семьи с разными судьбами, но одним запросом: спасти семью и стать счастливыми.

Наставниками героев станут Светлана Калиниченко — основатель Клиники гормонального здоровья и холистической медицины, которая и стала прототипом «Клиники счастья» из одноименного сериала; заведующий онкоурологического, онкогинекологического отделения РНЦРР и кафедрой спортивной медицины РУДН Александр Дзидзария; главный врач Клиники гормонального здоровья и холистической медицины, врач-кардиолог, доцент кафедры эндокринологии с курсом холистической медицины ФНМО МИ РУДН Леонид Ворслов; психолог, семейный системный психотерапевт, сертифицированный семейный коуч Юлия Дердо; сексолог, клинический психолог Наталья Романовская; руководитель экспертного центра по лечению ожирения и сахарного диабета Татьяна Свидерская. Все пары проведут в стенах клиники по три дня: им предстоит медицинский чекап с рекомендациями, индивидуальная практика и психологический разбор проблем.

Ведущей реалити-шоу станет Аврора — жена и мама с большим опытом семейной жизни.

- Для каждой пары у нас были подготовлены события и практики, но в какой-то момент вдруг начинали открываться новые вводные, новые откровения, появлялись новые реакции, - рассказала она. - Тем и интереснее работа — было много непредсказуемого и удивительного. Даже я в историях пар увидела ситуации, которые и я проживала в своей жизни.

Как мы сообщали ранее, российский эротический сериал «Клиника счастья» вышел в онлайн-кинотеатре Kion 19 мая 2021 года. Главную роль сыграла Дарья Мороз, которая перевоплотилась в профессора-сексолога Алену Липницкую.

Стартовали съёмки комедийного сериала «Костя - Вера» телеканала СТС. Как сообщает пресс-служба телекомпании, это спин-офф популярного ситкома «Воронины», где главные роли исполнят Георгий Дронов, Екатерина Волкова, Станислав Дужников, Юлия Куварзина, Анна Фроловцева, Карина Орлова и Николай Новосёлов. Премьера состоится в новом телесезоне.

По сюжету после ухода из жизни главы семейства Николая Петровича (Борис Клюев) Костя (Дронов) и Вера (Волкова) с детьми переезжают в новую квартиру, а Галина Ивановна (Фроловцева) — на дачу. Тем временем поиск себя вынуждает Лёню (Дужников) перебраться сначала к матери, а потом и к младшему брату. Жилплощадь с Ворониными разделит и жених Маши (Орлова) Сергей (Новосёлов). Простой парень из провинции не по душе Косте, и теперь уже он, как Галина Ивановна в своё время, ищет недостатки у будущего зятя, чтобы избавиться от незавидной партии для дочери.

- Говорят, в одну реку нельзя войти дважды, но в этот раз другая вода, — считает Георгий Дронов. — У меня были сомнения, стоит ли продолжать историю, особенно после ухода Бориса Владимировича. Но с появлением молодых актёров проект, определённо, получил второе дыхание. У нас загораются новые звёздочки, и, возможно, уже они привлекут внимание зрителей, а не мы.

- Конечно, согласились не сразу, — признаётся Екатерина Волкова. — Трудно представить этот проект без Бориса Владимировича. Да и в целом возвращаться в ту же историю через несколько лет — всегда риск. Сама мысль изначально казалась слегка провалом. Но, получив общую канву и наметки сценариев на руки, нашим коллективом организовали встречу и приняли решение попробовать. Верим, что продолжение оправдает надежды зрителей, а нашему главному и любимому папе там наверху не будет стыдно за нас.

В основе сюжета спин-оффа реальная история креативного продюсера проекта Сергея Кондрашина, который в своё время переехал к супруге и её родителям в московскую квартиру.

- Тогда пообещал себе, что напишу про это сериал, так что Серёжа напоминает меня, а местами даже Николая Петровича, - говорит он. - Когда мы писали «Ворониных», персонаж старшего Воронина всегда был мне близок, и в память о нём у Серёжи появятся знакомые черты и своя коронная фраза.

Впервые о Ворониных зрители узнали 16 ноября 2009 года, когда вышла первая серия ситкома. Телепроект продержался в эфире 10 лет, взял две премии ТЭФИ, а в 2017-м попал в Книгу рекордов Гиннесса, став самым долгоиграющим адаптированным сериалом в мире. В разные годы в «Ворониных» снимались: Филипп Киркоров, Глюкоза, Андрей Малахов, Николай Басков, Ляйсан Утяшева, Александр Рогов, Николай Валуев, Алёна Свиридова и другие звёзды шоу-бизнеса. Исполнитель роли Николая Петровича Борис Клюев скончался в 2020 году.