Заседание Совета по культуре и искусству состоялось в Петербурге
Президент РФ Владимир Путин 15 декабря 2018 года провёл в Санкт-Петербурге заседание Совета по культуре и искусству. Обсуждались вопросы формирования и реализации национальной программы «Культура» на период до 2024 года. Информационное агентство InterMedia публикует полную стенограмму заседания.
Владимир Путин: Добрый день, уважаемые коллеги!
Наше заседание сегодня посвящено национальной программе в сфере культуры.
Задача её формирования была поставлена в майском указе этого года, где, как вы знаете, определены ключевые направления развития страны. И в эти приоритеты, безусловно, входит культура как основа общественной жизни и нашей идентичности.
Добавлю, что глобальная конкуренция за создание лучших условий для самореализации, раскрытия потенциала каждого человека сегодня растёт, и ведущие страны мира, включая и нашу страну, Россию, справедливо видят в этом «ключ» к будущему. И конечно же, значимую роль здесь будет играть создание живого, насыщенного культурного пространства, интересного, притягательного как для собственных граждан, так и всего мира.
В целом проект национальной программы уже готов, но, я думаю, очень важным является то, что мы можем обсудить не только на Совете, но и придать этому обсуждению более широкое звучание в профессиональном сообществе в целом.
Хотел бы также обратить особое внимание на задачу создания в субъектах Федерации крупных культурных кластеров. Они соберут на одной площадке филиалы наших ведущих творческих организаций, будут способствовать более полному участию в культурной жизни страны да и мира, жителей регионов и гостей России, туристов.
Города, где появятся первые кластеры, уже определены: это Владивосток, Кемерово, Калининград и Севастополь. Также выбраны творческие вузы, музеи, театры, которые там будут представлены. Надо не затягивать с запуском этих важных проектов и использовать при их реализации лучшие отечественные и зарубежные наработки. Например, в части музейно-выставочной деятельности необходимо опираться на успешный опыт Государственного Эрмитажа, который уже многие годы реализует программу своего присутствия в российских регионах.
Прошу активно включиться в работу и органы власти на местах. Создать все условия для общественной и экспертной дискуссии, которая позволит определить содержательное наполнение программ кластеров. И, конечно, важно решить такие насущные вопросы, как порядок содержания новых объектов, их эксплуатации, финансирования, кадрового обеспечения.
При этом создание филиалов федеральных музеев, театров и вузов не снимает задачу поддержки, развития аналогичных учреждений местного или регионального уровня. Они не должны, безусловно, чувствовать себя «бедными родственниками», и уж тем более недопустимо их сокращение. На это хочу обратить особое внимание.
В целом национальная программа в сфере культуры должна получить сильное региональное измерение, стимулировать повышение качества и разнообразия культурной жизни в малых городах и посёлках страны. И не случайно особое место в программе отводится формированию в регионах культурно-досуговых организаций клубного типа, поддержке добровольчества в сфере сохранения историко-культурного и нематериального наследия народов России, развитию сети региональных и, главное, муниципальных библиотек.
У нас появляется всё больше интересных, содержательных авторов. Спрос на книжную продукцию и, соответственно, объёмы её выпуска постоянно растут. Но одновременно растут и цены на книги, и прежде всего – в сегменте детской литературы. В этой связи библиотеки, где можно свободно и, главное, бесплатно брать книгу, приобретают особое значение. Обеспечить своевременное и ритмичное комплектование фондов библиотек, в том числе новинками книжного рынка, – одна из задач национальной программы в сфере культуры.
Также важна поддержка талантливой творческой молодёжи. Мы этими вопросами занимаемся достаточно активно. И я знаю, что многие из присутствующих здесь проводят эту работу, причём за счёт своего личного времени и достаточно бескорыстно. Хочу вас за это поблагодарить. Но важно не снижать динамику. Это касается и самих деятелей культуры, касается различных бюрократических учреждений самого разного уровня. Нужно эту работу продолжать.
Наша задача – предоставить одарённым начинающим музыкантам, актёрам, художникам, музейным специалистам все возможности для успешной работы и самореализации и, конечно, желательно на Родине.
Выучить, помочь с практикой и даже выделить персональный грант – это неплохо и даже хорошо, но недостаточно, этого мало. У ребят должна быть уверенность, что каждого из них ждёт рабочее место, достойная заработная плата и жильё.
Прошу все заинтересованные ведомства уделять этому постоянное внимание.
Я бы на этом закончил и хочу предоставить слово директору Приморского музея имени Арсеньева – Виктору Алексеевичу Шалаю.
Виктор Шалай: Добрый день, господин Президент! Добрый день, коллеги!
Спасибо большое за возможность войти в Совет и представлять здесь ту часть музейного сообщества, в котором я работаю, и регион, в котором я живу, ‒ это Дальний Восток. Сложный, но интересный, безусловно, очень важный регион для нашей страны.
Вы упомянули про большие проекты, которые реализуются в регионах, упомянули Владивосток. Я хотел бы на этом моменте сказать большое спасибо и за многофункциональный культурный центр, который там будет возведён, и отдельно за Ваше поручение по созданию музея-заповедника «Владивостокская крепость».
Во-первых, регион не избалован качественной инфраструктурой для музейной деятельности и вообще культурного процесса, поэтому центр, который появится, безусловно, поднимет качество и работы, и условий жизни сотрудников, и качество жизни в регионе в целом.
По поводу музея-заповедника «Владивостокская крепость» ‒ это мечта, как житель Владивостока скажу, многолетняя, давняя и заветная. В силу разных причин она не двигалась, но время пришло, поручение есть. Повторю, отдельное за это большое спасибо. Это объект мирового уровня. Я надеюсь, что он украсит культурную карту нашей страны и займёт достойное место в череде мировых памятников.
У меня есть два конкретных предложения, которые я хотел бы озвучить, пользуясь случаем. Первое связано с тем, что создаваемая инфраструктура, безусловно, влияет на качество жизни. Но существующий подход к формированию, например, заработных плат на Дальнем Востоке, боюсь, приведёт к тому, что, пока центры будут построены, половины из тех, кто мог бы в них работать, просто не останется в регионе, потому что неконкурентные заработные платы у дальневосточников. 35‒40 тысяч рублей при тех ценах, которые есть во Владивостоке, в Хабаровске, ‒ это не те заработные платы, ради которых люди будут оставаться. И они, к сожалению, будут продолжать уезжать с Дальнего Востока, какую бы инфраструктуру для жизни им ни предлагали, потому что просто неконкурентная заработная плата.
Я хотел бы попросить Вас обратить на это своё внимание и Ваших коллег, подумать, может быть, возможно, вернуться к какому‑то отдельному специальному подходу для дальневосточников, не потому, что они чем‑то лучше остальных жителей страны, а потому, что условия жизни там немножечко иные, чем, например, в Центральной России.
Второе предложение связано как раз с музеем-заповедником «Владивостокская крепость». Глядя на то, как развивается история с культурным центром, когда в его обсуждение вовлечены многие структуры: и структуры на местах, и институции на местах, ‒ там процесс идёт, обсуждение довольно бурное. Я хотел бы предложить в вопросе создания музея-заповедника как важной институции иметь в виду музеи, которые на территории уже есть. Не создавать музей, который начнёт с нуля, а для того чтобы поручение пошло быстрее, и музей-заповедник появился и заработал быстрее, опираться на те институции, которые есть. Форматы можно обсуждать. Пользуясь случаем, хочу и к Ольге Юрьевне обратиться, и к Владимиру Ростиславовичу именно в вопросе музея-заповедника, и всячески заверить вас, что те музейные работники, которые историко-культурной частью занимаются, не художественной, не искусствоведческой, а именно исторической частью нашего наследия, готовы всячески интегрироваться в этот проект и внести свою лепту в то, чтобы музей-заповедник на территории заработал как можно быстрее, в том числе и музей, который я представляю. Приморский музей ‒ старейший музей Дальнего Востока с хорошими фондами, может быть основой для создания такого музея-заповедника. Готовы интегрироваться в самой эффективной форме.
Спасибо большое.
Владимир Путин: Спасибо.
Что касается уровня заработной платы, то это вопрос понятный, он, с одной стороны, обычный, с другой стороны, всегда очень важный, особенно для Дальнего Востока. Прекрасно понимаю, попробуем к этому вернуться ещё раз.
Опора на тех людей, которые работают уже при реализации крупных проектов, в том числе и «Владивостокская крепость», конечно, правильная. Конечно, нужно здесь сочетать и возможности центра, и возможности узких специалистов, ну и тех, кто работает там прежде всего. В конечном итоге ведь всё это делается именно для того, чтобы создать не просто кластеры, куда деньги нужно «запулить». Понимаете, у нас денег никогда ни на что не хватает. Если взять тот же Дальний Восток, пока там не будет своей собственной базы, мы с Николаем Цискаридзе недавно разговаривали, четыре дня назад он у меня был, пока не будет собственной базы, не наездишься из Петербурга и из Москвы ни во Владивосток, ни в Кемерово, в Сибирь. Не наездишься, понимаете? Нужно, чтобы на месте всё это росло и чтобы люди не думали, что они приехали, как в командировку, на два, на три года, и потом уже чемоданчик даже не распаковывают, думают, как бы уехать назад.
В принципе ничего здесь такого страшного нет, правильно ‒ корни, семья, друзья, знакомые, а нужно, чтобы всё было на месте, чтобы никуда не тянуло, чтобы это было своё, в хорошем смысле доморощенное. Но опираться по этому, конечно, нужно на тех, кто там живёт, работает и считает это своей малой родиной. Конечно, из этого нужно будет исходить.
Пожалуйста, Елена Евгеньевна Исламуратова.
Елена Исламуратова: Уважаемый Владимир Владимирович!
Позвольте прежде всего высказать слова благодарности за поддержку клубных учреждений, особенно в малых городах и сельской местности. В нашей стране более 40 тысяч клубов, из них 37 на селе. 3,5 миллиона творческих коллективов работают на базе этих учреждений.
В указе о национальных целях и стратегических задачах основной упор делается на сохранение, на укрепление российской гражданской идентичности на основе духовно-нравственных ценностей. И одновременно ставится задача при разработке национального проекта «Культура» строительства домов культуры в сельской местности. Это очень правильно и своевременно, поскольку именно в провинции, именно в малых городах, тем более в местах традиционного компактного проживания коренных народов ещё сохраняется традиционный уклад жизни и явления фольклора. Они наполнены мудростью народа, нравственными основами, которые способствуют сохранению и развитию личности, укреплению института семьи, а значит, и в целом укреплению нашего государства.
При разработке национального проекта «Культура», конечно, мы все надеялись на увеличение финансирования, направленного на модернизацию сельских клубов. Однако, к сожалению, этого не произошло. Учитывая столь высокие задачи, стоящие сегодня перед культурой села, Владимир Владимирович, мы просим рассмотреть возможность увеличения финансирования строительства и реконструкции сельских клубов.
Ещё особое внимание, конечно, хотелось бы сегодня уделить сохранению нематериального культурного наследия. Одно дело ‒ важно собрать фольклорный материал, обработать, другое дело ‒ он не должен лежать на полочках, а должен служить основой не только для любительского, но и для профессионального искусства. Поэтому сегодня нематериальное культурное наследие находится в разработке нормативно-правовой актуальной базы и соответствующих программ. Активную работу в данном направлении ведут региональные дома народного творчества совместно с Государственным российским домом народного творчества имени Поленова. Этот факт может стать хорошей платформой для создания вышеуказанных документов.
Одновременно хочу передать пожелания своих коллег: чтобы вопросы, связанные с народной культурой, как можно чаще рассматривать на заседании Государственного совета. И в этой связи, конечно, хочу отметить важность принятия концепции клубного дела в Российской Федерации.
В завершение хочу предложить вслед за Годом театра 2020 год объявить Годом народного творчества.
Спасибо.
Владимир Путин: Спасибо. Идея хорошая.
Что касается клубного дела, я сказал об этом во вступительном слове. Чрезвычайно важная, конечно, работа, направление работы. Я сейчас не буду говорить о грустном: о сети кинотеатров и так далее, и клубов, так же как и ФАПы. Фельдшерско-акушерские пункты на селе практически начали исчезать. Нам целую программу приходится сейчас создавать. Лучше не допускать, чтобы это всё исчезало, а если уже что‑то произошло, надо восстанавливать. Так и будем делать, обязательно.
Что касается самой темы ‒ культурное наследие народов России ‒ это, конечно, одно из важнейших наших достояний. К сожалению, и языки у нас. Хоть в советское время, как бы ни ругали тоталитарный режим, но выделялись необходимые ресурсы на то, чтобы и книжки издавать на национальных языках, и газеты были, и передачи. У нас всё это коммерциализируется. Эта часть нашей жизни очень пострадала за последнее время. Надо восстанавливать.
Шалашов Алексей Алексеевич, пожалуйста.
Алексей Шалашов: Спасибо.
Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!
Прежде всего хотел бы поблагодарить Вас, Владимир Владимирович, за поддержку Российского национального молодёжного симфонического оркестра, который благодаря Фонду президентских грантов и Министерству культуры уже активно работает, дал свои первые концерты перед студентами российских вузов и сыграл свой первый публичный концерт в Москве. Спасибо Вам за тёплые приветствия в адрес оркестра.
Владимир Путин: Обижаете. Спасибо за создание.
Алексей Шалашов: За создание, да. Совершенно верно. Спасибо.
Сто молодых музыкантов из 27 регионов страны, очень одарённых, счастливы, что имеют работу и что реализуются в своей профессии под руководством российских и зарубежных педагогов, дирижёров. Для этого у них есть всё необходимое, в том числе современная репетиционная база в новом комплексе «Филармония‑2», созданном по инициативе Министерства культуры и при поддержке Правительства Российской Федерации. Центром притяжения этого комплекса для музыкантов и для слушателей стал замечательный концертный зал с прекрасной акустикой, и мы благодарны за то, что ему присвоено имя Сергея Васильевича Рахманинова. Пользуясь случаем, я хотел бы пригласить Вас, Владимир Владимирович, посетить «Филармонию‑2», в гости к молодёжному оркестру.
Нет сомнения, что уже через три-четыре года многие музыканты этой программы будут приглашены в ведущие оркестры России. Мне бы хотелось, чтобы среди них были не только петербургские и московские оркестры. Сегодня потребности людей в классической музыке в России очень заметно развиваются, и тому пример ‒ огромный интерес к гастролям известных оркестров, солистов, дирижёров, реконструкция концертных залов.
Очень значительный вклад в интерес к классической музыке в России вносит также растущая сеть виртуальных концертных залов, особенно там, где не может выступить вообще никакой оркестр. Во многих регионах это стало просто культурной революцией, и люди в филармонии, в которых нет оркестров и нет больших залов, планируют свою афишу. Люди с огромным интересом ‒ много отзывов ‒ чувствуют себя вместе со слушателями, например, концертного зала имени П.И.Чайковского и находятся в контексте музыкальной жизни России.
Вместе с тем, конечно, мы понимаем, что потребности в классической музыке не должны удовлетворяться только гастролёрами. Они должны формироваться местными творческими силами, и в первую очередь симфоническими оркестрами.
И возвращаясь к теме реализации профессиональных молодых музыкантов, мы понимаем, что ещё мало в России симфонических оркестров, которые могут предложить условия, сопоставимые со столичными коллективами, и создать для молодых музыкантов достойную мотивацию, чтобы реализоваться в своей профессии и в своем регионе. Молодёжные оркестры являются очень эффективной ступенью профессионального становления молодёжи на пути к самостоятельной жизни. И конечно, хотелось бы, чтобы молодёжных оркестров со временем стало больше.
Но главным условием сохранения талантливых музыкантов в регионах России является достойное материальное обеспечение взрослых симфонических оркестров. И очень хотелось бы попросить многие регионы поддержать свои оркестры, в том числе, может быть, и с помощью федерального центра. Приведу только один пример, что 20 симфонических оркестров России имеют среднюю заработную плату ниже средней по региону ‒ средняя зарплата от 12 тысяч до 30‑ти. Таким образом, молодой человек, которого приглашают, получает даже ниже средней заработной платы, и это очень трудно.
Я хотел бы предложить рассмотреть возможность образования при Совете секций по отдельным направлениям культуры, которые совместно с представителями регионов могли бы анализировать насущные проблемы и вносить предложения по их решению. Думаю, такая совместная работа помогла бы решить отдельные вопросы культуры в регионах России.
Спасибо.
Владимир Путин: Что касается секций, мне кажется, что это интересно, нужно подумать, потому что, может быть, наша работа была бы более предметной, действительно. Первое.
А уровень заработной платы ‒ понятно, что это отдельный вопрос, он всегда актуальным является, так же как по Приморью. Будем делать всё, что возможно, для того чтобы поддержать, особенно в регионах. В регионах это, как правило, региональные учреждения, поэтому нужно будет с губернаторами ещё работать дополнительно. И я это буду делать.
Что касается условий и для молодых, конечно, музыкантов, и для тех, кто работает уже в коллективах, которые себя зарекомендовали, тоже само собой разумеется, чтобы не было у нас никаких трагедий, как с Чайковским: стакан некипячёной воды выпил и через несколько дней ушёл из жизни Пётр Ильич, гений, в 54 года, по‑моему. В 53.
Слава богу, у нас сейчас воду кипятят в основном, но условия нужно создавать для всех: и для молодых, начинающих, и для уже зарекомендовавших себя, как я уже сказал. И здесь, конечно, важно не только качество воды. Жильё нужно, уровень заработной платы. Мы прекрасно понимаем.
Что касается молодёжного коллектива, оркестра, то, как ни странно, идея‑то родилась в недрах людей, которые творчеством занимаются, но ко мне с этой идеей пришли сотрудники Администрации Президента, далекие от сферы культуры, пришли с идеей, с просьбой поддержать. Я был несколько удивлён даже, что люди, которые напрямую профессионально занимаются совсем другим видом деятельности, так настойчиво начали продвигать эту идею. Но, как видите, реализовали.
Алексей Шалашов: Спасибо.
Владимир Путин: Матвиенко Игорь Игоревич, пожалуйста.
Игорь Матвиенко: Добрый день, Владимир Владимирович! Здравствуйте, уважаемые коллеги!
Я бы хотел рассказать о новых тенденциях и проблемах в развитии музыкальной поп‑культуры, если можно назвать её культурной, конечно. Но я думаю, что уже можно.
В связи с бурным развитием интернета и его глобализации появилось огромное количество новых имён, новых артистов, которые никогда не были на телевидении, очень мало были представлены на радио, но у которых миллионы поклонников и слушателей в интернете. Это, конечно, прежде всего рэп‑ и хип‑хоп‑артисты. Как сказал один известный блогер, рэп ‒ это такой шансон для молодёжи. Соглашусь. Единственное, что в отличие от шансона 90‑х сейчас некоторые образцы сделаны очень хорошо: и музыкально, и поэтически. Поэзии в рэпе действительно много, она такая откровенная. Она отличается от фальшивой эстрады, и именно, наверное, поэтому молодёжь её так с удовольствием и воспринимает.
Я не хочу сейчас долго останавливаться на том, что в последнее время, вы знаете, было несколько инцидентов, было резонансное задержание рэпера Хаски, отмена концертов, потом ещё ряда исполнителей. Здесь, конечно, палка о двух концах.
С одной стороны, это категорически неправильно: наступать песне на горло силовыми методами, заключать и отменять концерты, на которые придёт 500‒1000 человек, но резонанс от этого будет на порядок больше и выше.
С другой стороны, конечно, этически это не очень правильно.
С третьей – определённые артисты сейчас сами в очередь выстроятся, чтобы получить этот запрет концерта и за счёт этого получить так называемый хайп, то есть такую мимолётную популярность. И уже такие случаи есть.
Кроме того, так как я уже в тему погрузился глубоко, сейчас уже площадки, например, артист не собрал где‑то, они сами провоцируют такой момент, чтобы пришла милиция, концерт запретили. На самом деле никто не приходил. Просто денег не собрали, чтобы не рассчитываться с артистом. Поэтому ещё и много аферистов.
Но тема эта действительно большая, потому что это мейнстрим. Если раньше это было маргинально, то сейчас, поверьте мне, это, к сожалению, не может сравниваться ни с кино, ни с театром, ни с классической музыкой. Это то, что слушает наша молодёжь.
Год назад я выступал на коллегии Роскомнадзора примерно с этой же темой. Перед государственными СМИ, радиостанциями говорил: неправильно, наверное, – государство выделяет вам частоты, а вы ставите песни в эфир наркотического содержания или с таким, знаете, кокаиновым флёром. Это, может быть, в некоторых песнях это впрямую есть, а в некоторых и завуалировано, но тема всё равно понятна.
Нужно иметь в виду, что хип‑хоп и рэп ‒ это не наше изобретение. Это тотальный тренд во всём мире, пришёл он из Америки, такой гангстер‑рэп. Много было путей развития, и, безусловно, он базируется на трёх китах: это секс, наркотики и общий протест против всего, в основном подростковый, но иногда бывает и уже более глубокий. Но это даже в меньшей степени, как раз протестные настроения меня в меньшей степени волнуют, чем тема, скажем, наркотиков, потому что она тотально везде, и это неправильно. Неправильно, что наши радиостанции это ставят в эфир. И я год назад об этом говорил, на что мне коллеги сказали: «А как мы будем конкурировать? Мы должны конкурировать с интернетом. Если мы уберём эти песни из эфира, нас не будут слушать, мы потеряем цифры, потеряем деньги». И так далее.
То же самое, кстати, касается и блогеров, которые в интернете могут себе позволить всё, нецензурную лексику. В госСМИ этого делать нельзя, поэтому, может быть, нужно добиться равных прав и для традиционных СМИ, и не очень традиционных СМИ в виде интернета. Или всем разрешить уже ругаться, или как‑то это попробовать урегулировать. Это первый момент. Я сейчас пытаюсь найти какие‑то решения. Повернуть этот тренд вспять невозможно, как хорошо сказал сотрудник Администрации, что это как будто встать с сачком и попробовать речку развернуть вспять. Это невозможно. Это общемировой тренд. Тем не менее какие‑то шаги мы всё‑таки можем предпринять, потому что действительно можно понять и общественные комитеты по всей стране, и депутатов, и просто родителей, которые пытаются своих детей оградить.
Я могу сказать свои мысли, если время позволяет, или могу потом изложить это, Владимир Владимирович, Вам.
Владимир Путин: Мы же собрались для того, чтобы обменяться этими мыслями. Если Вам удастся сделать это коротко, мы будем благодарны. Пожалуйста.
Игорь Матвиенко: Я постараюсь сделать это покороче.
Наверное, можно придумать какую‑то маркировку контента. Может быть, сместить акцент с исполнителей на площадки. Может быть, придумать «плюс 18», «плюс 16», «плюс 20» ‒ маркировки, чтобы родители уже понимали, на что пойдут дети. Может быть, придумать какую‑то ‒ не знаю, как технически это сделать, ‒ маркировку для вещания контента. Например, если мы зайдём в хит‑парад iTunes, мы увидим такую буковку Е, причём если мы откроем хип‑хоп, то эта буковка Е, что означает «не очень цензурная лексика», будет в процентах восьмидесяти песен. Может быть, такую маркировку везде применить: и на радио, и в других соцсетях. Может быть, это как‑то поможет.
Понимаете, при таком общем негативе к этому жанру тем не менее молодёжь и в огромном количестве занимается творчеством. В принципе это хорошо. Я думаю, что, наверное, государство это может поддержать, прежде всего инфраструктурно. Сейчас я говорю не только про рэп, но и про рок‑группы, и про фолк‑группы, и про этно‑группы. Например, рок‑группам совершенно негде репетировать, это я точно знаю. Им нужны помещения, они не могут репетировать в многоквартирном доме, значит, им нужны какие‑то отдельные помещения для репетиций. В Осло, например, в центре города, наверху в библиотеке находится 20 небольших студий, куда любой молодой человек может прийти и записать трек. Как правило, у наших ребят нет такой возможности делать более или менее профессионально. Всё это записывается дома.
Потом, наверное, можно подумать о том, чтобы сделать апгрейд музыкального образования. У нас великолепное классическое музыкальное образование. Я сам заканчивал музыкальное училище имени М.М.Ипполитова-Иванова. Я знаю, уровень очень хороший. У нас практически совсем нет образования – не эстрадного даже, а эстрадного с современным пониманием этого слова.
Десять лет назад, Владимир Владимирович, Вы поддержали наш проект по созданию музыкальной студии в Нижних Мнёвниках. Сейчас это большой комплекс, где репетируют и рэп‑артисты, и рок‑музыканты, и поп‑исполнители, и группа «Любэ». Все отлично репетируют, записываются и вместе существуют. Также мы открыли музыкальную академию, где воспитываем музыкальных продюсеров и исполнителей, но это капля в море для такой большой страны. Поэтому я думаю, что нужно как‑то подумать о том, чтобы сделать музыкальное образование более современным.
Я всё время вспоминаю Фонд кино. Фонд кино был образован в 1994 году. Спустя 20 лет, последние несколько лет, вдруг появляются большие фильмы, которые могут уже конкурировать с западными фильмами. Это очень хороший пример: и «Викинг», и «Лёд», и «Движение вверх». То есть государство вложило ‒ народ получил. Может быть, подумать о том, чтобы какой‑то такой фонд создать для популярной музыки? Знаете, шоу‑бизнес ‒ у нас шоу есть, а бизнеса нет. Тем не менее огромное количество музыки потребляется.
Три дня назад китайская компания Tencent вышла на IPO в Нью‑Йорке с общим бюджетом 1,5 миллиарда долларов. Почему же мы не можем превратить наш шоу‑бизнес в такой же действующий инструмент бизнеса? Просто нужны некоторые инфраструктурные решения.
Последнее, что хочу сказать. Этим летом я первый раз побывал на «Тавриде». Я считаю, что это гениальное изобретение ‒ «Таврида». Также «Роскультцентр». Мне провели экскурсию, когда я приехал. Я шёл там: в одном углу читают рэп, здесь граффити рисуют, театр репетирует. Это замечательно. Может быть, таким связующим звеном может быть «Роскультцентр», но только у него слишком большой объём: там и живопись, и театр, а я сейчас говорю всё‑таки про поп‑музыку.
Вот, пожалуй, всё, что я хотел сказать.
Владимир Путин: Спасибо.
Вы начали с того, является ли поп‑культура культурой. Вы знаете, это всё зависит от времени, в котором мы живём, и от наших оценок. Всем хорошо известно, что и вальс не очень жаловали в своё время, считалось моветоном танцевать вальс. Потом это стало классикой, по сути дела.
Здесь нет ничего удивительного, и всё это меняется. Правда, Вы сказали, что рэп и прочее современное ‒ на трёх китах: секс, наркотики и протест. Из всего этого, конечно, больше всего беспокоят наркотики. Это очевидная вещь, это путь к деградации нации, к деградации. Им нравится там где‑то, за бугром, этим заниматься ‒ бог в помощь, пускай что хотят, то и делают. Мы здесь должны, конечно, думать на тему о том, как выстраивать работу с тем, чтобы такого не было. Это даже не ругаться матом, не употреблять нецензурную лексику.
Ваше предложение – всем разрешить. Это революционное предложение. Можем начать прямо на Совете по культуре. Смешно. Почему нам смешно? Потому что мы люди определённого круга. Нужно сделать так, чтобы всем было смешно и не хотелось.
Я к Вербицкой ещё поеду. Она специалист, бывший ректор университета, Людмила Алексеевна филолог крупный. Есть исследователи, которые занимаются исследованием нецензурной лексики, ‒ исследователи, и в принципе она мне лично говорила, что это часть нашего языка. Но вопрос только, как это использовать. У нас и разные части тела есть, мы же их не выставляем напоказ каждый раз, когда тепло и холодно, понимаете? Это часть культуры, это часть нашей общей культуры, поэтому относиться к этому нужно очень осторожно.
Но с чем я согласен полностью: если невозможно остановить, то нужно возглавить и соответствующим образом направлять. А вот как это сделать, это зависит от нас. Мы обязательно, думаю, что коллеги, здесь присутствующие, из Администрации Президента, из Минкультуры – мы с вами ещё встретимся, они с вами встретятся и обязательно на этот счёт поговорят. Как это сделать, как возглавить и направить в нужном направлении и нужными средствами ‒ это самое главное, потому что способ, о котором Вы упомянули, – хватать и не пущать – самый неэффективный, самый плохой, который можно себе придумать. Эффект будет обратный ожидаемому, это уж точно. Но Вам спасибо большое за Ваши мысли и за предложения.
Теперь по ходу поступления записок я буду предоставлять слово коллегам.
Михаил Дмитриевич Афанасьев, пожалуйста.
Михаил Афанасьев: Уважаемый Владимир Владимирович! Дорогие коллеги!
Я здесь представляю, наверное, самую массовую категорию работников культуры – библиотечных работников. У нас, несмотря на то что за последние три года закрылось полторы тысячи муниципальных библиотек, библиотекари есть по всей стране, к этому нужно прибавить ещё библиотеки в школах, библиотеки в военных частях, библиотеки в тюрьмах. Я бы сказал, что это базовый элемент нашей культурной деятельности.
Сегодня библиотеки чрезвычайно активно и динамично работают. Когда говорят: библиотеки устарели – это значит, человек не ходил в библиотеку, во всяком случае, в последние три-четыре года.
Библиотека оказалась востребованной в первую очередь для детского населения, для молодёжи. Каждый год удельный вес молодых читателей библиотек увеличивается.
Яркий пример. Ещё недавно библиотеки, для того чтобы ознакомить первоклашек с библиотекой, приглашали целые классы. А сегодня в детских библиотеках есть пеленальные столики, есть проблема парковки детских колясок, потому что мамы приходят с детьми, и дети знакомятся с книгами с самого раннего детства. И в этом смысле библиотечный мир очень живой и творческий.
Но чем более творческим он является, тем больше ощущается контраст между творческой стороной, потребностью в библиотеке и её материально-технической базой. И в этом отношении замечательно, что в национальном проекте «Культура» специально сказано о муниципальных библиотеках, потому что это слабое звено, особенно в сети государственных библиотек. Конечно, из центра и вообще мановением руки невозможно улучшить деятельность библиотек, когда их более 50 тысяч, тех, которые занимаются библиотечной деятельностью на муниципальном уровне.
Но выбран хороший алгоритм. Решено модернизировать 660 библиотек, которые должны стать модельными образцами. В каждом регионе будет десяток библиотек, на которые можно смотреть, как это должно быть, какое должно быть пространство, как работают электронные ресурсы, как работает национальная электронная библиотека. Это хороший стимул, толчок для деятельности. За это, в общем, большая благодарность национальному проекту.
Но Вы в своём вступительном слове сказали об одной важной вещи, связанной с пополнением библиотек книгами. Это системная проблема сегодня. И она, к сожалению, даже не ограничивается только детской литературой. Сегодня, я это ответственно могу сказать, сошло на нет пополнение библиотек, небольших в первую очередь библиотек, бумажной книгой. Сельская библиотека в большинстве регионов получает деньги только на подписку на местную прессу. Всё. 80 процентов всех книг, которые, по статистике, поступают в библиотеки, – это дары читателей. Это замечательно, что читатель так любит библиотеки, но та литература, которую они приносят, ни по качеству, ни по каким‑то другим параметрам не выдерживает никакой критики. Это не очень нормальная ситуация.
Детские книги. В библиотечной терминологии есть такой термин «лапша». Это тонкие бумажные детские книжки, мы их знаем с детства. Так вот в сельской библиотеке – это типичная ситуация – эта «лапша» двадцатилетней давности. Её уже в руки брать мне, во всяком случае, неприятно, а её дают детям, потому что другой книжки нет. Дорогая красивая книга, которую мы видим на книжной ярмарке, туда по определению попасть не может. И в этом смысле это проблема, конечно, не Министерства культуры, а ответствен