О СЕБЕ КАК ПОСРЕДНИКЕ МЕЖДУ МИРОМ ВЗРОСЛЫХ И ПОДРОСТКОВ

— Исходя из собственного опыта, мне кажется, что мы так устроены, что с детства стремимся в мир взрослых. В семь лет нам хочется сидеть с родителями за одним столом, а не идти спать. В 13 — тусоваться у костра с пионервожатыми, а в 17 — уже владеть собственными компаниями. И я в этом смысле никогда не был исключением. Наверное, только сейчас я начинаю осознавать, что иногда слишком торопился куда‑то и какие‑то важные для себя вещи просто пропустил. Не задерживался там, где надо было бы задержаться, заставлял себя взрослеть. Поэтому мостиком между поколениями я себя не ощущаю, я как раз тот человек, который перебежал этот мостик немного раньше, чем нужно. И часто смотрю на другой берег и тех, кто не так торопится, с завистью.

О ПЕРЕХОДЕ В РЕЖИССУРУ

— Мне сложно посмотреть на себя со стороны. Я точно прямо так и не думал, и не формулировал, просто все совпало — и отсутствие по-настоящему интересных ролей, и потребность двигаться куда‑то дальше, и желание начать рассказывать свои собственные истории, от начала до конца.

О СВОИХ УЧИТЕЛЯХ

— Главные мои учителя навсегда — это Лев Додин и Валерий Галендеев. У нас же был актерско-режиссерский курс. И, конечно, многому, если не всему, я доучивался на репетициях Льва Абрамовича Додина, которых за последние 10 лет было, мягко говоря, много. У Додина я, конечно, учился не режиссуре кадра, а тому, на чем, как мне кажется, строится кино не в меньшей степени, чем театр: пониманию того, что происходит между людьми в организованном тобой пространстве. Как у тебя летит камера и насколько красиво ты подвесил спайдеркам — все это важно и безумно интересно, но это не самое сложное. Как говорит всегда Додин: «Пространство мы как‑нибудь организуем, не переживайте за это. Но если в этом пространстве нету вас — ничего не сработает».

О ЛЮБИМОМ ФИЛЬМЕ

— «Охотник на оленей» — вот, наверное, один из самых моих любимых фильмов. Он у меня входит в топ-3. Когда я его смотрел первый раз, давно, еще с экрана телевизора, у меня было совершенно неадекватное поведение перед экраном.

О РАБОТЕ НАД ФИЛЬМОМ О ЧЕРНОБЫЛЕ

— [Сценарист проекта] Леша Казаков (соавтор сценариев «Горько!», «СуперБобровы», «Самый лучший день». — Прим. ред.). Сценарий с тех пор изменился сильно — наверное, 18 драфтов мы сделали до запуска. Но с самого начала это был пронзительный, оригинальный текст, не похожий на то, как сейчас все пишут по лекалам американских учебников. Это был в хорошем смысле больной текст. И артерии в нем бились. После чего я встретился с Роднянским, мы договорились об условиях, ударили по рукам, и я отложил буквально все. С августа прошлого года начал готовить картину. Поэтому когда я читаю комментарии недалеких людей, что это «наш ответ Западу» после успеха HBO, то думаю: «Ну конечно! У нас же было целых 12 дней, для того чтобы написать сценарий, найти деньги, построить декорации, подготовить картину и запуститься».

О СРАВНЕНИЯХ С «ЧЕРНОБЫЛЕМ» HBO

— «Чернобыль» — это сериал, а у нас полнометражный фильм. То, что сделали наши коллеги, — большая, сложная работа. И то, с каким вниманием и трепетом они подошли к материалу, вызывает у меня огромное уважение. . У нас есть только два часа экранного времени, поэтому у нас совершенно разные пути и способы того, как рассказать историю.

«Когда падали аисты» — это история семьи и то, как чернобыльская катастрофа переламывает эту семью. Как она влияет на их жизнь, как они с этим справляются или не справляются. Мы снимаем Чернобыль изнутри.

А сериал HBO — это попытка взглянуть на Чернобыль с широкой оптикой, поговорить о более, может быть, глобальных вещах. У нас совершенно разные истории, которые мы по-разному рассказываем — драматургически и визуально.

ОБ ЭПОХЕ 80-Х

— Да, кажется, как будто бы это все где‑то рядом. Вот, вот же оно! Вот еще у нас «пятерки» ездят по дороге, вот газики, а у некоторых в доме стоит «Горизонт». Ты все это собираешь, — а в кадре неправда, фальшь. Мы сделали столько проб по интерьеру, по пространствам, по костюму, по гриму, столько перелопатили литературы, журналов, фотографий, чтобы попытаться хоть как‑то сдвинуться в сторону от штампов, чтобы какую‑то достоверность на экране создать. И все равно заходишь в павильон, вроде бы и чайник такой, как надо, и тумбочка, стол, стул, — а везде театральность начинает лезть, какой‑то плохой театр. И ты убираешь, добавляешь, меняешь на ходу. И, кажется, что‑то получается. В этом смысле гораздо проще снять фильм про что‑то вымышленное, про пришельцев. Хотя убежден, и там есть свои сложности.

ОБ ОТРАЖЕНИИ ВРЕМЕНИ В КАДРЕ

— Время — все-таки понятие очень абстрактное. Ты сказал очень красивую фразу про психофизику, но если идти только по этому пути, то это ничем не отличается от интерьера, заставленного вещами из 80-х. Мне кажется, вранье в кадр лезет тогда, когда ты превращаешь кино в лавку старьевщика, в парад ретромобилей. Чтобы время оживало, его нужно обживать не только узнаваемыми приметами, иначе это будет набор открыток. Вот то же самое и с актерами. Один и тот же артист, про которого ты, допустим, понимаешь, что ну никак он не может быть в 80-х, вдруг в чьем-то исполнении тебя убеждает, и ты думаешь: как же абсолютно достоверно он тут выглядит. Не знаю, насколько у меня получится, но я шел именно в этом направлении. Я хотел бы, чтобы зрители удивились. Поэтому мне недостаточно одной фактуры лиц, и не она являлась решающим аргументом в выборе актеров. Мы вообще-то семь месяцев, если не больше, утверждали актерский состав.

О ЖЕЛАНИИ ВЫЙТИ ИЗ КАДРА

— У меня сейчас было несколько смен, когда меня в кадре не было, — и это особое удовольствие. Ты вообще ничего не делаешь: у тебя невероятная команда, все настроено, ты просто стоишь перед монитором и говоришь: «Ну скоро мы уже будем снимать, ребят? Я вот, например, готов!» Совсем другое дело, когда ты еще и актер, и когда тебя постоянно трогают, поправляют, отвлекают. Когда на тебе еще водолазный костюм, к примеру, или мы снимали сцену пожара, и ты там бегаешь, что‑то тушишь, пиротехника, падаешь — и при этом еще тебе нужно всем этим делом управлять. А еще кино — оно только у тебя в голове и ни у кого больше. Тебе-то кажется, что твое кино — его все, кто с тобой работает, видят так же, как ты. Ты снимаешь исходя из того, что у тебя уже все смонтировано, и тебе кажется, что все про это знают. И постоянно нервничаешь, злишься и осекаешься, понимая, что нет.

(Константин Шавловский, «Афиша Daily», 15.08.2019)

Российская телевизионная премьера фильма «Вершина страха» (Summit Fever) состоится на СТС 20 мая 2024 года. По сюжету, группа молодых альпинистов-экстремалов решила покорить один из наиболее опасных перевалов в Альпах. Несмотря на то, что многие энтузиасты расстались с жизнью, пытаясь забраться на вершину, эти двое не намерены отступать. Но до них еще не дошли слухи о надвигающемся снежном шторме, и теперь экстремальное путешествие превратится в борьбу со смертоносной стихией.

Главные роли в экшн-драме британского режиссера и сценариста Джулиана Джилби исполнили Фредди Торп, Мишель Бил, Матильда Варнье, Райан Филипп, Ханна Нью и другие.

В российский прокат «Вершина страха» вышла в октябре 2022 года.

Эфир в 22.00.

Американская актриса Барбара (Барбра) Фуллер скончалась 15 мая 2024 года в возрасте 102 лет в своем доме в Лос-Анджелесе. О ее смерти сообщает Hollywood Reporter со ссылкой на родных покойной.

Барбара Дин Фуллер родилась 31 июля 1921 года в Наханте, штат Массачусетс. После смерти ее отца 3-летняя девочка с матерью переехала сначала в Санкт-Петербург, штат Флорида, а затем в Чикаго. Мама Барбары работала на радиостанции, и свои первые роли сыграла в различных радиопостановках. В 1942-м Фуллер переехала в Нью-Йорк, а потом и в Калифорнию, где по рекомендации актрисы Мерседес Маккембридж в 1945 году получила роль Клаудии в популярном радиосериале NBC «Семья одного человека» (One Man’s Family) и исполняла ее в течение 15 лет (когда «мыльную оперу» закрыли после 27 лет трансляции).

В 1949-м актриса (к тому времени убравшая одну «а» из своего имени, задолго до появления тезки Барбры Стрейзанд) заключила контракт со студией Republic и начала сниматься в кино (в основном, в фильмах категории B) и на телевидении. Среди самых известных ее работ «Красная угроза», «Приключения Супермена» «Лесси» (сериал демонстрировался и по советскому телевидению), «Перри Мейсон», «Три моих сына», «Дэниэл Бун», «Как это прекрасно», «Соседки по комнате».

Билл Найи («Жить»), Мэтт Смит («Корона»), Джордж Маккэй («1917») и Ноа Джуп («Отыграть назад») сыграют главные роли в фильме «…И сыновья» (& Sons). Как сообщает Deadline, картина, основанная на одноименном романе Дэвида Гилберта, станет англоязычным дебютом известного аргентинского режиссера, трижды лауреата Венецианского кинфестиваля Пабло Траперо («Белый слон», «Клан»).

Главный герой Эндрю – писатель-романист, наиболее известный в мире как А.Н.Дайер. Свою первую книгу он написал, когда ему было 27 лет, и она мгновенно стала бестселлером, разойдясь тиражом 45 миллионов экземпляров и создав культ вокруг своего неуловимого автора. Однажды утром Эндрю просыпается с убеждением, что скоро умрет. Он знает, что, поскольку его время на Земле сокращается, ему необходимо наладить основные отношения в своей жизни, и поэтому он призывает своих сыновей побыть с ним.

Но дело в том, что 20 лет назад некий «инцидент» разрушил семью Дайеров. Сын Энди является причиной того, что отец больше не разговаривает со своими другими сыновьями Ричардом и Джейми, а также бывшей женой Изабель. Однако, когда приезжают его сыновья, обремененные собственными проблемами, Эндрю не просит у них прощения, как они ожидали, а вместо этого говорит им что-то настолько дикое, что это не может быть правдой. Или может?