Рецензия на фильм Ноа Баумбака «Белый шум»: О людях больших и маленьких
Оценка: 6 из 10
31 августа стартовал юбилейный Венецианский кинофестиваль. Он открылся фильмом Ноа Баумбака «Белый шум», снятым по знаменитому постмодернистскому роману Дона Делилло. На Netflix фильм выходит 30 декабря 2022 года. В ролях: Адам Драйвер, Грета Гервиг, Дон Чидл и другие.
Венеция в отличие от Каннского фестиваля давно сотрудничает со стриминговыми платформами, однако нетфликсовский фильм открывает фестиваль впервые. Можно по разному относиться к тенденции сближения массового и независимого кино, стриминговые платформы тоже стали более открытыми к прежде непонятному и слишком экспериментальному кинематографу. Впрочем, сама тенденция не нова. С жанром экспериментировали ещё кинематографисты «Новой волны», а наибольшего (коммерческого) успеха авторское кино, пожалуй, достигло в эпоху «Нового Голливуда».
Так или иначе, «Белый шум» — тоже продукт слияния независимого и популярного кино. Даже в большей степени, чем предыдущий фильм режиссёра «Брачная история». Отсюда непротиворечивый нарратив и гладкая картинка, но также потеря постмодернистской палимпсестности, свойственной оригинальному роману. Местами выглядит как высокобюджетный фильм-катастрофа, наподобие прошлогодней сатиры Адама МакКея «Не смотрите наверх».
Особенно нетфликсофский апокалипсический триллер напоминает первая часть фильма. Там царит тотальное ощущение тревоги, но при этом абсурдное спокойствие и отрицание отдельных людей. И там, и там исполинская, не поддающаяся человеку и его контролю угроза: своеобразный «гиперобъект» (концепт философа Тимоти Мортона) — сущность таких огромных пространственных и/или временных масштабов, что они, во-первых, пересобирают устоявшиеся представления о цели и границах объектов, а во-вторых, влияют на то, как мы думаем и сосуществуем.
Здесь подобным гиперобъектом выступает чёрная туча токсичных химикатов, образовавшаяся в результате аварии на железной дороге. Как и в «Не смотрите наверх», это облако одновременно визуальный синоним исторических катастроф, о которых с университетской кафедры вещают герои фильма, доктор Джек Глэдни (Адам Драйвер) — специалист по Гитлеру, который не знает немецкого, и Мюррей (Дон Чидл), читающий спецкурс по автокатастрофам в американском кино, любитель Элвиса. У последнего своя теория катастроф: он убежден, что наблюдая за смертью других, мы ощущаем себя более живыми.
Параллельно блокбастеру за окном разворачивается драма в стенах квартиры: жена Джека Бабетта (Грета Гервиг) злоупотребляет загадочным лекарством, о котором не знают в химлабораториях и аптеках. Она страдает от провалов в памяти, а вскоре выясняется, причиной аддикции стал глубокий экзистенциальный кризис: страх смерти.
Возможно, смерть — это всего лишь звук или белый шум, а переход в иной мир лежит через супермаркет — место разнообразия и изобилия. Или, напротив, вся наша культура — белый шум, пустой звук в сравнении с фактом конечности существования. Возможно, смерть можно убить, смертью же поправ — так философствует о насилии коллега Джека Мюррей. Так или иначе, страх смерти, кажется не преодолимым, а, возможно, он и делает нас людьми. Возможно, убить смерть — означает убить другого, и для человеческого бытия-к-смерти эта ставка слишком высока.
Фильм Баумбака не слишком удачная экранизация, хотя местами смотрится он увлекательно. Есть лучшие примеры постмодернистского безумия, как «Под Сильвер-Лэйк» Дэвида Роберта Митчелла и лучшие киноадаптации Долилло, как «Космополис» Дэвида Кроненберга. Несмотря на то, что баумбаковские мамблкоровские персонажи ловко переприсваивают интертекстуальный речевой поток героев Доллило, «Белый шум» Баумбака слишком уж прямолинеен и однозначен в своём посыле, чтобы что-то деконструировать.
Анна Стрельчук, Венеция, InterMedia