О ПЕРВЕНСТВЕ БАЛЕТА В РОССИИ

- В начале 1990-х годов на какой-то пресс-конференции в Америке я пошутил о том, что балет преподается в России гораздо дольше, чем США существует как государство. Каждый раз, когда пытаешься объяснить, почему классический балет у нас гораздо лучше, нежели в какой-либо другой стране, надо понять и то, что 290 лет ему обучают на государственном уровне.

О ПРЕОДОЛЕНИИ СЕБЯ

- Если ты хочешь стать большим профессионалом, абсолютно любая профессия идет через тяжелое преодоление себя. Это касается не только балета, но и серьезных достижений в спорте, музыке. Надо уметь управлять своими нервами, желанием полениться и так далее. Я не люблю разговоры про пот, кровь и слезы, потому что это абсолютная ерунда. Слезы есть везде. Если ты плачущий человек, значит, тебе нечего делать в балете. А что касается балов, я хочу, чтобы ученики получали дозу красоты. Знаю, что за пределами школы их никогда это ждать не будет. Никакой театральный начальник им не устроит ничего подобного, не сделает такой подарок. Пусть они хотя бы из школы уйдут в мир при такой красоте.

О ВЫСОКОМ ИСКУССТВЕ

- Любое искусство — это прежде всего встреча с красотой. А красота, как известно, спасет мир. Но дело в том, что когда вас окружает что-то идеальное, возвышенное, просто интересно жить.

О ПСИХОЛОГЕ В АКАДЕМИИ И НЕОБХОДИМОСТИ СДЕРЖИВАТЬ СЕБЯ

- Да, как и в любом другом учебном заведении, где учатся несовершеннолетние, у нас есть психолог. Если честно, не понимаю, что это такое и зачем нужно. Коли ты сам не в состоянии договориться со своей головой, значит, ты абсолютно нездоровый человек и этой профессией тебе заниматься не надо. У меня никогда не было никаких проблем, чтобы понадобилось чье-то участие. Когда у меня случилась травма, я находился во Франции в центре для восстановления спортсменов Высшей лиги. И там обязательно надо было общаться с психологом. Каждый раз при визите к нему меня встречала одна и та же фраза: «Николя, как странно, что у вас нет никаких жалоб, что вы ни о чём не переживаете. Врачи и санитары докладывают, что у вас всегда хорошее настроение». Я пытался объяснить, что всю жизнь работал, а сейчас есть возможность полениться. Я читаю книги, смотрю фильмы, хожу по музеям. Это такое счастливое время, которого у меня никогда не было. До 30 лет я не позволял себе не поспать ночью. И наконец, когда случилась травма, я пошел в ночной клуб посмотреть на другой мир. Этого французские врачи понять не могли

О ЖАЛОСТИ

-  Мне никогда не бывает жалко никого из своих учеников. Могу посочувствовать или подставить плечо, понимая, как психологически или физически сложно ему в данный момент. И если я начинаю жалеть ученика, понимаю, что ставлю на нем крест. Жалость — чувство, которое унижает.

О НАБОРЕ В БАЛЕТНЫЕ УЧИЛИЩА

- Набор в московское и петербургское училища не надо сокращать, а вот учебные заведения по стране я бы сократил. Потому что всё равно сейчас большая нехватка педагогов. Днем с огнем не найти. А количество учебных заведений преувеличено. Дело в том, что в России много театров, которым требуется артисты. Вот мы все и работаем.

О РЕПУТАЦИИ СКАНДАЛЬНОГО РЕКТОРА

- Я так говорил исключительно шуткой. Потому, когда меня начинает кто-то хвалить, рассказывая, в каком прекрасном состоянии находится Академия, я просто отшучиваюсь, что в учебном заведении очень скандальный ректор. Не переношу грязь, неточность. Сотрудники знают, если я что-то не то увижу, не поздоровится всем.

О ТАТУИРОВКАХ

- К татуировкам я отношусь, как любой ребенок, выросший в СССР на Кавказе. Наколки были признаком людей, пришедших из мест не столь отдаленных, отличительная черта тех, кто принадлежал к криминальному миру. Я вообще не понимаю, зачем это делать на своем теле. Эта как курение, кайф которого тоже не в состоянии понять. Мне даже попробовать никогда не хотелось. Ну невкусно же. А к временным татуировкам, таким переводным картинкам на лето, отношусь с юмором. Это очень забавно.

ОБ ОТКАЗЕ УЧЕНИКОВ ВОЗВРАЩАТЬСЯ ИЗ-ЗА ГРАНИЦЫ

- Многие учащиеся и те, кто уже работал в театре, отказывались вернуться, но им очень жестко угрожали и их родителям на местах. Поэтому очень многие уехали. Самый болезненный момент, который мне удалось пережить за последнее время, это когда мои иностранные студенты, которые танцевали в разных театрах, должны были покинуть Россию. Я в каждого из них вложил огромное количество любви, знаний. Первые недели мне было очень больно. Потом уговорил себя, что ребята выросли, у каждого своя судьба.

О БОЛЬШОМ ТЕАТРЕ

- Дело в том, что из Большого театра я не уходил. Несмотря на то что я не захожу туда какое-то время, это не значит, что меня там нет. Я и есть Большой театр. И абсолютно спокойно могу сказать, я один из тех самых, не последних, артистов этого театра. Потому мне вообще смешно рассуждать об этом. Да, очень многие люди, кто работал при мне, всегда встречают меня с большим воодушевлением. Настоящих артистов театра выбирает сам театр, а не те, кто их назначает. На моей должности — премьер Большого театра — числятся очень многие люди, но их не знает даже те, кто работает там. Вот что страшно.

(Зоя Игумнова, «Известия», 22.06.2022)