Оценка: 2 из 10

Военная драма «Своя война. Шторм в пустыне» выходит в российский прокат 2 июня 2022 года. Режиссёр: Алексей Чадов. В ролях: Алексей Чадов, Виталий Кищенко, Кристина Асмус, Виктор Сухоруков и другие.

В фильме Алексея Балабанова «Война», где главную роль сыграл молодой Алексей Чадов, в адрес его героя прилетает такая фраза: «Не твоя это война, сами разберутся». Видимо, тогда актёр принял её слишком близко к сердцу, и вот спустя много лет сам взял камеру в руки, проговорил про себя крылатое «короче, ай хэв план» и снял «Свою войну» — прямое продолжение ленты 2002 года, о котором абсолютно никто не просил.

Причём то, что это сиквел, зритель узнает уже непосредственно на сеансе, поскольку рекламная кампания фильма как-то особо не заостряет на таком важном факте внимания. Но сюрпризы на этом не кончаются, буквально в самом начале ощущается какой-то подвох в завязке режиссёрского дебюта Чадова: как только мы понимаем, что главный герой – это тот же самый Иван Ермаков, что сидел в чеченском плену, всё встаёт на свои места. Чадов переписал расплывчатый и не самый приятный для своего героя финал балабановской картины и сделал его более однозначным и положительным. Его Иван всё-таки не сел на 9 лет, а продолжил военную карьеру (судя по всему, контрактником), завёл семью, которой в фильме уделено от силы минуты две, и в целом он счастливый, состоявшийся человек.

Но вот Иван узнаёт, что его старший по званию коллега попал в сирийский плен. Тогда герой решает собрать необходимые для выкупа деньги и отправиться собственноручно выручать Седого (Виталий Кищенко), ведь опыт в этих делах у него уже имеется. Герой тайком перебирается через сирийскую границу, там представляется военным корреспондентом по имени Джон, и если у вас уже на этом этапе развилось сильное чувство дежа вю, то с дальнейшим ходом событий оно будет только усиливаться.

Чадов действительно переделал под себя финал «Войны», зачем-то снял её сиквел, который ещё и отличается от оригинала так же, как новая трилогия «Звёздных войн» от классической. Более того, он пошёл ещё дальше – попытался полностью мимикрировать под Балабанова, используя те же самые монтажные решения, ту же музыку, тот же женский голос на закадровом переводе и даже практически идентичные сюжетные ходы. Ещё и Сухорукова на одну из ролей позвал, а Сельянова уговорил стал продюсером! Но, как известно, настоящий талант скопировать нельзя, а вот бездумно подражать кумиру в надежде, что сочтут за дань уважения, сможет любой.

Непонятно, что мешало Чадову, раз его так сильно волновала судьба своего героя, за 20 лет продумать полноценное самостоятельное продолжение, которое бы логично дополняло кино Балабанова и при этом ощущалось современной оригинальной историей. Но вместо этого оно даже идеологически смотрится каким-то кривым и несуразным. «Война» была своевременной кинематографической реакцией на спецоперацию в Чечне, с чётким антивоенным посылом и смелой мыслью о том, как просто может обесцениться человеческая жизнь, если её спасение из плена идёт вразрез с политикой государства. В «Своей войне» посыл противоположный: с громким военным пафосом герой Чадова орёт с экрана, что «русские своих не бросают», что только они – подлинные миротворцы, а все остальные – враги. Попутно мы наблюдаем за кадрами милитаристской бравады, которые вставлены в фильм будто бы в рекламных целях, чтобы продемонстрировать мощь российской армии. Никакой балабановской изобретательности в постановке экшен-сцен, никаких мозгов в проработке насущных тем. И всё это не говоря уже о том, что сирийский конфликт сейчас - далеко не самый актуальный сюжет для военного кино.

Местами всё же проскакивают антивоенные мотивы: нам показывают разрушенные бомбардировкой сирийские города, Иван за рулём конъюнктурно критикует Ельцина за развязку чеченских войн, и что, мол, всегда страдает обычный народ. Даже в напарники Чадов вводит персонажа-чеченца, через которого вроде как доносится мысль, что та война была зверской и варварской (чеченец был ещё совсем молодым, но детство запомнил навсегда), но с другой стороны, герой восхищается тем, как Грозный выглядит сегодня, и благодаря кому всё это – непонятно. Получается, что даже элементарные идеи «Шторм в пустыне» внятно и чётко донести не умеет, отчего складывается впечатление, что Чадову попросту нечего сказать как автору, а Балабанова он так и не понял.

Плотная связь с «Войной», действительно, идёт только во вред картине Чадова, но его сценарий ещё и сам по себе выглядит вторичным, а сюжет сшитым белыми нитками, вызывая недоумение практически на каждом ходу. Почему Иван так просто бросает свою семью? Зачем нам её вообще показывают, если герой ни разу за весь фильм даже не вспомнит ни о жене, ни о сыне? Почему американцы целым отрядом начинают плясать под его дудку и разговаривают исключительно набором штампов, словно все представления Чадова об американских военных ограничиваются опытом игры в Call of Duty? Зачем, только оказавшись в Сирии, Иван под томные арабские мотивы начинает раздавать доллары бездомным сирийским детям? Это что – комплекс белого спасителя или неубедительная попытка доказать, что деньги решают всё?

В какой-то момент вовсе закрадывается подозрение, что это не настоящий фильм, а какая-то имитация – прямо как в открывающей сцене, где взрослые дяди «играют» в войну. То ли это тот самый «Сирийский песок» из «Звоните ДиКаприо!», придуманный Крыжовниковым для стёба над отечественным патриотическим кино, то ли экранизация какой-то дурной видеоигры, ведь не зря же Чадов набрал столько военной техники, а все его персонажи общаются как запрограммированные NPC. Хочется верить, что во всём этом действительно был какой-то высший смысл, но, похоже, открылся он лишь одному человеку, чей однозначно провальный режиссёрский дебют становится ещё одним доказательством, что по-настоящему талантливые, надрывные и точно попадающие в нерв общества картины никогда не забываются и, тем более, в сиквелах не нуждаются. Прошло 20 лет, и кино Балабанова, к сожалению или к счастью, всё ещё не утратило своей актуальности. Пройдёт 20 минут, и про фильм Чадова уже мало кто вспомнит.

Вадим Богданов, InterMedia