О СКАЗКАХ

— У меня до сих пор лежит том русских сказок Афанасьева. И когда бывает плохое настроение, обязательно его беру и начинаю перечитывать. Очень греет душу... А еще я люблю братьев Гримм, сказки Гауфа.

В детстве любил «Волшебника Изумрудного города». Именно эта сказка стала моей первой работой на студии грамзаписи. Песни на стихи Татьяны Макаровой поместились на двойной диск. А редактором пластинки был Юрий Энтин. С этого началась моя сказочная история. Видимо, поэтому и говорят, что я какой-то сказочник.

О МИХАИЛЕ БОЯРСКОМ

— Мишу Боярского я сразу заприметил. Импонировало, как он замечательно поет, двигается. Я понял, что у него большое будущее. А когда Игорь Владимиров и Василий Ливанов решили поставить спектакль, то в роли Трубадура увидели только Боярского. Потом Миша играл и в других постановках, где звучала моя музыка. Пел за Луиса де Караскиля в «Дульсинее Тобосской». А с Алисой Бруновной Фрейндлих они вели спектакль «Люди и страсти». Исполняли зонги немецких поэтов, на которые я писал музыку.

О СВОЕЙ МУЗЫКЕ В ФИЛЬМАХ МАРКА ЗАХАРОВА

— Он иногда так говорил: «Мне нужно, чтобы тут шла твоя музыка, а потом что-нибудь упало». Я бил по клавишам, а он говорил: «Вот этот удар останется на века. Остальное, может, и забудут».

Захаров сам подвиг меня на «Уно моменто». Однажды заявил: «Мы с тобой сколько работаем... Ты написал русскую музыку, еврейскую, американскую. Слабо сочинить итальянскую?» А у меня было много пластинок с итальянскими песнями. Как правило, они строились по одной схеме: минорный запев, потом мажорный рефрен. Так я и выстроил.

Что касается слов, то из консерваторского курса итальянского языка кроме «уно моменто» в голове ничего осталось. Стал повторять это, аккомпанируя на рояле, и Захаров как захохочет: «Это очень смешно!» Ну и оставили как есть. Симфонию, оперу, балет можно обдумывать, а вот такую вещичку ни к чему. Мой друг, композитор Андрей Эшпай, всегда говорил: «Песня или получается сразу, или не получается».

Марк Анатольевич любил, чтобы всё шло через него. Он и свет выставлял, и давал задания художникам. Его спектакли и фильмы — это он, Захаров. Марк всегда боялся, когда я сочинял без него. Говорил: «Без меня ты всегда уходишь в свою консерваторию, а при мне ты в театре».

О КРИТИКЕ

— Одно время очень ругали в Союзе композиторов за музыку к «Джентльменам удачи». Решили, что продвигаю всякую «блатнягу» для оркестров. На это я отвечал, что таков сценарий. Герой по прозвищу Доцент — знаменитый уголовник. Какая ему может подойти музыка? Только дворовая.

А когда герой — волшебник, как Олег Янковский в «Обыкновенном чуде», то и музыка для него другая, волшебная. Кстати, найти исполнителя, который спел бы за Янковского, было очень сложно. Приходили знаменитые баритоны из Большого театра, но всё не то. Вроде есть голос, а смысл слов теряется. Потом Марк нашел Леонида Серебренникова. Тот спел и тем сделал весь фильм.

О МУЗЫКЕ К БАЛЕТУ «ВИЙ»

- Решение написать музыку к балету «Вий» пришло не сразу. Чувствовал, что нужно набраться знаний, умений, техники. Окончил училище при Консерватории, потом Консерваторию, аспирантуру. Когда понял, что готов и могу, вместе с балетмейстером Леонидом Лебедевым отправился в экспедицию на Украину. Решили объехать места, описанные Гоголем. Были в Миргороде, Полтаве, Сорочинцах, Васильевке, где он родился. Надеялись найти церковь, где произошла эта чертовщина.

О ГЛАВНОМ В МУЗЫКЕ

— Главное в музыке — любовь. Неважно, какой жанр. Без любви ничего не получается. Отец водил меня на концерты в Колонный зал Дома Союзов. Раньше он считался музыкальным центром столицы. Я с восторгом смотрел, как играет оркестр и мне хотелось самому когда-нибудь написать музыку для него.

О МУЛЬТФИЛЬМАХ

- Мультфильмы — тоже мое пристрастие с детства. Ходил на них в Манеж, в сад Эрмитаж. Знал наизусть. Раньше что было хорошо? Перед началом сеансов в фойе кинотеатров выступали маленькие оркестры. Даже знаменитый джаз Цфасмана. Казалось бы, почему известнейший коллектив развлекает зрителей перед сеансом? Но тогда музыканты не считали это зазорным. Хорошо было — и кино посмотрели, и музыку послушали. Эстетически наполненный вечер.

О СОВРЕМЕННОЙ КИНОМУЗЫКЕ

— Раньше много музыки писалось специально для Студии детских и юношеских фильмов имени Горького. Сейчас она вообще находится в анабиозе. Все знают песни Евгения Крылатова и Юрия Энтина — «Крылатые качели» из «Приключений Электроника», «Прекрасное далеко» из фильма «Гостья из будущего», «Три белых коня» из «Чародеев». К картинам Гайдая музыку писал Александр Зацепин. И пока эти песни не перебиты новыми хитами, их и будут слушать.

У меня ощущение, что в подготовке композиторов консерватория очень законсервировалась. Оторвалась от жизни и никак не может найти свое место. Ко мне часто обращаются ее выпускники. Слушая их музыку, я понимаю, что вряд ли кто-нибудь сможет поставить ее в эфир или использовать в кино. Она настолько субъективна, что отклика не вызовет. Придумывают какие-то заумные вещи, а музыка должна быть простой. Сергей Прокофьев по молодости писал много простой музыки: марши, танцевальные мелодии. А потом потрясающе внедрял их в свои балеты.

(Зоя Игумнова, «Известия», 18.02.20)