О ТОМ, ПОЧЕМУ РЕШИЛА НАПИСАТЬ КНИГУ

— Я устала от вопросов "как ты в первый раз приехала в Россию?". Кроме того, я вижу по своему сайту, что людям интересно, какой была та тусовка: Гребенщиков, Кинчев... Много раз в Америке собирались сделать фильм о моих поездках в Россию, но это был бы слишком краткий рассказ, сжатый, только про первые годы. А вот в книге я могу изложить всю историю. <…> Я пишу для русской публики и знаю, что здесь люди хотят знать все: что делал Костя Кинчев, что делал Виктор Цой. Моя дочь Мэдисон помогала мне в написании, она очень начитанная, разбирается во всем этом. И она сказала, что нельзя делать книгу на 500–600 страниц, потому что никто не станет так читать. Я с ней согласилась и решила разделить на часть до моей свадьбы (с музыкантом группы "Кино" Юрием Каспаряном. — Прим. ред.) и после нее. Даже когда собирались делать фильм, брали именно эту часть: коммунизм, период гласности — время до моей свадьбы.

Сейчас, закончив вторую часть, я понимаю, что первая была больше про чудеса, волшебство. А вторая получилась больше про жизнь — про время перемен. В первой книге все были собраны в одном месте, а во второй все разъезжаются по гастролям. Я чувствовала, что такое разделение будет верным.

О ПЕРВЫХ ВИЗИТАХ В РОССИЮ

- Мои русские друзья помнят, что каждый мой приезд был вечеринкой, я была Санта-Клаусом, который везет оборудование, подарки. Но и я многим обязана парням: они так много радости внесли в мою жизнь, понимание жизни, ощущение, что жизнь может быть радугой. Но затем пришли 90-е годы...

О РЕАКЦИИ МУЗЫКАНТОВ НА ЕЕ КНИГУ

— Когда я писала первую книгу, я даже не думала: а может, они будут не рады? Я просто писала от сердца, какие они прекрасные люди. На второй книге я позвонила только одному человеку — Федору Бондарчуку — и спросила его мнение, могу ли я написать о нем.

Но даже когда в первой части я писала о Косте [Кинчеве], там нет никаких подробностей. Скорее речь шла о его сексуальной энергетике. Наверное, все девушки, которые оказывались тогда рядом с ним, хотели быть с ним. Мне просто повезло. (Смеется.) В прошлый приезд на последнем интервью журналист мне сказал, что есть один человек, который не рад книге. Я очень удивилась: кто бы это мог быть? Оказалось, это был Андрей Макаревич. Я писала о нем и группе "Машина времени" и просто говорила о разнице в атмосфере на официальном и нелегальном концертах. Все знают, что разница была.

О ТОМ, ЧТО БЫЛО САМЫМ СЛОЖНЫМ ПРИ НАПИСАНИИ КНИГИ

— Первая часть писалась легко, вторая — сложнее. Сложно было вспомнить, когда были те или иные события, приходилось спрашивать Алекса Кана и его жену. Но самым трудным было то, что надо было писать о смерти Виктора Цоя. Даже когда я подписывала контракт на издание книги, сразу подумала, что, описывая мою историю, мне придется писать о гибели Виктора. Я не хотела возвращаться к этому. Когда я писала об этом, плакала. Алекс, когда переводил, тоже плакал.

Я помню, как мне среди ночи в Лос-Анджелес позвонили и сообщили эту страшную весть. Но я была в таком шоке, что не помнила даже, что после этого позвонила Алексу в Нью-Йорк. Я даже не помню, как получила визу и ездила на похороны. Когда что-то так сильно ужасает, сознание просто блокирует эти воспоминания. Долгое время после этого я не могла заставить себя вернуться в Ленинград.

Уже во время написания книги я подробно расспросила о гибели Виктора Юрия Каспаряна и Наташу Разлогову, и они дали много информации, которой не знали раньше даже мы, близкие друзья. Они раньше об этом не рассказывали.

О ТОМ, ЧТО ЕЕ СВЯЗЫВАЕТ С РОССИЕЙ СЕЙЧАС

— Вся моя карьера состоялась в Москве, мои поклонники были здесь. Но Москва холодная, как Лос-Анджелес или Нью-Йорк, потому что все тут только работают. Если же говорить честно, то мое сердце принадлежит Ленинграду, Санкт-Петербургу. Это было время моей молодости, перемен, время, когда я ничего не знала о жизни. После всей этой истории я стала Джоанной Стингрей — такой, какая я есть. В этом моя связь.

СЛУШАЕТ ЛИ СЕЙЧАС РУССКИЙ РОК?

— Честно говоря, мало. Когда я уехала из России в 1996 году, не был так распространен интернет, не было Facebook. И получилось, что одна жизнь закончилась и началась другая — когда я снова американка, я стала мамой. Сейчас Борис иногда присылает мне в WhatsApp ролики, как он играет на улице, и я смеюсь, потому что он ничуть не изменился за 35 лет. Он все время пишет музыку и играет. И каждый день на Facebook: он на концерте тут, там, не может дождаться вечернего выступления и играет в метро и так далее. Он просто очень любит музыку.

Меня часто спрашивают, слушаю ли я новую музыку? Все думают, что я большая поклонница рок-музыки, что это вся моя жизнь. Но в действительности это не так. На первом месте всегда были люди, я любила этих людей, а уже через дружбу с ними — их музыку.

(Анастасия Силкина, ТАСС, 12.09.19)