О ПОЯВЛЕНИИ МУЗЫКИ В ЖИЗНИ

- У меня, наверное, было два источника. Во-первых, моя мама. Она окончила консерваторию и аспирантуру, и у нее было много друзей среди музыкантов, которые приходили к нам домой, общались и музицировали на мамином довоенном рояле Bechstein. Через маму я познакомился с классической музыкой. А с другой стороны — мой папа. У него был бобинный магнитофон, и он очень любил Окуджаву, Галича и… рок-н-ролл. Я имею в виду рок-н-ролл классический, от Литтл Ричарда до Элвиса и всей той ранней рок-н-ролльной компании 1950-х, еще до «Битлз». Жили мы тогда в гарнизонах. Папа был военным летчиком и слушал эту музыку, когда приходил с полетов, и я слушал вместе с ним и без него. То есть можно сказать, что от папы мне достались в наследство рок-н-ролл и Окуджава, а от мамы — классика. Но реально я увлекся рок-музыкой в Суворовском училище, это уже в начале 60-х, а параллельно с этим там же я посещал факультатив по начальной музыкальной грамоте.

О ВЫБОРЕ ЖАНРА

- Это невозможно объяснить. У всех вкусы и интересы разные, и кого, почему и куда потянет, не знает, наверное, никто. Возможно, заложенный мне в детстве рок-н-ролл сыграл свою роль. А от КСП меня всегда воротило. Сейчас это называют красивым словом «шансон», но, я думаю, это большой комплимент, так как глубина, изящество, музыкальность и искренность настоящего французского шансона не имеет ничего общего с полублатными самодеятельными песенками под плохо настроенную гитару. Я не имею в виду те удивительные личности, которые своим талантом как исключение подтверждают правило. Прежде всего я имею в виду троих: Окуджаву, Высоцкого и Галича. Они абсолютно разные, но при этом великие. Они как бы вне жанров.

О МУЗЫКЕ В СССР

- Музыка в СССР появлялась прежде всего через виниловые диски, которые привозили наши дипломаты или иностранцы. Потом «на костях» и на пленках это все копировалось и распространялось. По радио тоже можно было услышать музыку, но ее глушили, поэтому качество было очень плохое, и записывать ее было невозможно.

О ЛЮБИМЫХ МУЗЫКАНТАХ

- Doors в те времена я практически не слушал. Они меня никогда особенно не впечатляли, и сейчас, собственно, не очень. Я признаю уникальный талант и яркость Джима Моррисона как исполнителя, но сравнивать его с Хендриксом, Beatles и Rolling Stones мне даже в голову никогда не приходило. Я не помню, когда я в первый раз услышал Beatles, где-то в начале 60-х, но с того самого момента я попал в созданный ими мир и, думаю, и сейчас все еще там живу.

Эта ливерпульская тройка, а для меня они именно тройка, а не четверка, — лишнее доказательство, что в истории человечества существует какой-то мистический импульс. Ведь не может быть, чтобы случайно три гения одновременно родились в периферийном портовом городке Ливерпуле. Более того, жили почти на одной улице. И еще одна неслучайность: собравшись вместе, я думаю, они первые в истории создали феномен коллективного творчества. Великие композиторы, художники и писатели существовали всегда, но это было впервые — когда из объединения трех человек получилось что-то совсем иное под названием Beatles, что покорило, изменило и перевернуло весь мир. Сравнивая мои любимые команды Beatles и Rolling Stones, которые я ставлю выше всех остальных, я бы сказал, что Beatles — гении музыки, а Rolling Stones — гении рок-музыки.

О ГЛАВНОМ В МУЗЫКЕ

- Главное, что имеет для меня ценность в музыке, это дар создания глубоких развитых мелодий. Или, скорее, рождения, поскольку создать их невозможно, они рождаются сами откуда-то. Я говорю прежде всего о развитых мелодиях, и профессионалы понимают, о чем идет речь. Обычный слушатель не всегда задумывается о том, где развитая мелодия, а где построенная на секвенциях. Развитая мелодия представляет собой как бы такую особую драматургию, построенную на основе языка, на основе человеческой речи. Поэтому и мелодические структуры в разных языках разные. И музыкальные мелодии, соответственно, разные у англичан, русских, китайцев… То есть, в двух словах, развитая мелодия — это человеческая речь в музыке.

О ЗАПРЕТЕ НА ГРУППУ «ЦВЕТЫ»

- Ну, наверное, потому, что мы не пели официальных советских песен, не лицемерили фальшивой патриотикой. Но главное, наверное, в другом. У советских идеологов было четкое понимание, кто свой, а кто чужой. В смысле кто послушный и контролируемый, а кто нет. И была принципиальная разница между группами (чужими для советской власти) и вокально-инструментальными ансамблями, то есть ВИА, созданными при филармониях как альтернатива реальной рок-музыке. Сейчас мало кто это понимает. Реальные рок-группы создавались «на улице», простыми ребятами, которые любили рок-музыку и необязательно имели музыкальное образование. А ВИА — это послушные псевдо-рок-ансамбли, созданные и санкционированные советской властью.

Когда власть поняла, что существует какая-то новая музыка, пришедшая с Запада, и от нее уже никуда не деться, она совершила подмену. Это примерно то же самое, что Сталин сделал с интеллигенцией. Он расстрелял и выслал в ГУЛАГи реальную русскую интеллигенцию, а на ее месте создал свою — советскую. Послушную. Я не говорю, что они были бездарными, более того, порой они были даже талантливыми, мы все знаем их фамилии, но они были конформистами и стояли перед властью на задних лапках.

То же самое с ВИА. Они создавались и работали в москонцертах и разных филармониях. Их руководители в рок-музыке ничего не понимали, но у них было высшее музыкальное образование, и они были заточены на конкретную идеологию. Они собирали в свои ансамбли музыкантов, среди которых попадались и хорошие рок-музыканты, которые шли туда, так как другого варианта зарабатывать музыкой не было. Типичный репертуар ВИА — это песни «Мой адрес — не дом и не улица» (мы шутили, что это песня бездомных), «Вся жизнь впереди, разденься и жди…» и многие другие подобные, над которыми мы издевались, переиначивая слова. Помню, как-то на прослушивании комиссии по приему концертного репертуара, когда нам поставили ультиматум, чтобы была хоть одна советская идеологическая песня, мы спели кобзоновскую «И Ленин такой молодой». Но в блюзовой манере и с расщеплением голоса. С ними стало дурно, и они сказали, что лучше уж без нее, чем так!

С точки зрения объективного профессионализма ВИА были более подкованы, чем самостийные рок-группы, но драйв и кайф были в другом, поэтому власть штрейкбрехерством избавиться от появляющейся рок-музыки не смогла.

О РУССКОМ РОКЕ

- По поводу того, что рок-музыка повлияла на развал советского режима, я недавно со своим другом, американским режиссером Джимом Брауном, снял целый фильм «Free to Rock», который уже прошел по всему миру и вышел на DVD. А что касается русского рока, то это отдельное явление.

С одной стороны, как и во всем мире, русский рок стал рупором самовыражения общества. В какой-то момент общество выбирает жанр для самовыражения. Когда-то это был театр, опера, когда-то джаз, когда-то поэзия… Наверное, рок-музыка была выбрана во многом из-за того, что появилось электроусилительное оборудование, которое позволило выступать на огромную аудиторию. Вдруг оказалось, что жанр бардов и менестрелей, который был во все времена популярным, но камерным, стал массовым. И уже на Вудстоке этих рок-бардов слушали миллионы. Во второй половине 60-х рок стал рупором и криком души на Западе. А у нас, думаю, лет на десять-пятнадцать позже.

В русском роке есть определенная особенность, которая принципиально отличает его от западного. Это влияние на него популярного в СССР и России, так называемого жанра авторской песни. Если западные рок-группы в большинстве подразумевают коллективное творчество, основанное на взаимодействии полноценных личностей, независимо от того, кто поет и кто на каких инструментах играет, как, например, у «Битлз», «Роллинг Стоунз», «Пинк Флойд», «Лед Зеппелин», «Дип Перпл» и др., то в России рок-группы построены, в основном, на таланте одного человека.

То есть один человек пишет песни — музыку и тексты, и он же их исполняет, а остальные, грубо говоря, аккомпанируют. Это и Гребенщиков с «Аквариумом», и Шевчук с «ДДТ», и Цой с «Кино», и Кинчев с «Алисой», и Васильев со «Сплином» — в основном питерские, а в Москве все-таки есть некоторые команды, существующие по международному принципу. Это «Машина времени», «Воскресенье», «Моральный кодекс» — и «Цветы» в определенном смысле. Интересно, что питерский рок почему-то, мягко говоря, часто заимствовал тексты и по возможности музыку у западных команд. Даже имена себе переиначивали на английский манер — Боб Гребенщиков, Майк Науменко. Представляете, если бы Макаревича звали Эндрю или Гарика Сукачева — Гарри?

(Петр Каменченко, lenta.ru, 28.05.2019)