О «ЛА-ЛА ЛЭНДЕ» И «ОДЕРЖИМОСТИ»

— К сожалению, я пока не видел фильм, и насколько я могу судить с чужих слов, это все-таки не фильм о джазе, это музыкальный фильм с элементами джаза. К слову, так же, как и «Одержимость» того же режиссера. В «Одержимости» джазовый мир показан не глазами джазового музыканта. Я не видел таких жестких преподавателей, таких самодуров даже в самых лучших консерваториях: ни в The Juilliard School, ни в Беркли. Если говорить о темпе, то даже великие ошибаются. Барабанщик Билли Кобэм однажды на спор держал ритм без метронома и буквально через несколько секунд ошибся. Для джаза гораздо более важны другие фильмы. Например, «Около полуночи» Бертрана Тавернье, где играл саксофонист Декстер Гордон, а музыку писал Херби Хэнкок (и получил за нее «Оскар»). Или фильм о Чарли Паркере «Птица», который снял Клинт Иствуд.

КОГО МЕЧТАЕТ ПРИВЕЗТИ НА «ТРИУМФ ДЖАЗА»?

— Кого я очень хотел привезти, я привез уже давно. Это были Brecker Brothers в Le Club, правда, тогда уже серьезно пошатнулось здоровье Майкла Брекера, и выступал только его брат Рэнди. А так я мечтаю привезти всех. Саксофонист Крис Поттер, который будет выступать у нас в этом году со своим квартетом,— один из моих любимых музыкантов. У него недавно на фирме ECM вышел очень интересный альбом, несколько загадочный такой, потусторонний. Также приедет контрабасист Крисчиан Макбрайд, который выступал у меня на юбилее, и вот теперь приедет с новым проектом New Jawn — добрый товарищ, выдающийся музыкант.

О ВОЗГЛАВЛЕНИИ АВТОРСКОГО СОВЕТА РАО

— Со мной говорили об этом несколько раз — и нынешний генеральный директор Максим Дмитриев, и композитор Виктор Дробыш. 31 августа 2016 г. я побывал на внеочередной конференции РАО, которая стала переломной для этой организации. Меня спросили о том, какие у меня отношения с РАО. Я сказал: «Великолепные. Я член РАО с 1994 года, денег никогда от этого авторского общества не получал, но и претензий особых не имею». Все же это не мой основной заработок, хотя мои произведения исполняют по всему миру и деньги РАО за это собирает. Зато вот мой брат Олег, тоже музыкант, какие-то деньги от РАО получает. Может быть, причина в моем разгильдяйстве. Хотя вот от американского общества ASCAP, в котором я состоял и из которого вышел, я до сих пор получаю отчеты, пусть и с нулевыми балансами. На конференции 31 августа я четко сформулировал свою позицию: «Наш генеральный директор находится за решеткой, его обвиняют в воровстве. (С июня 2016 года бывший гендиректор РАО Сергей Федотов находится в СИЗО, его обвиняют в мошенничестве в особо крупном размере.— “Ъ”) Могут ли в этой ситуации быть сомнения в необходимости реформ? Есть профессионал, он готов этим заниматься». Конечно, у Максима Дмитриева есть свои интересы. Но он амбициозный человек, бизнесмен, он может все это потянуть.

О ДОКУМЕНТАХ ОБ ОТКАЗЕ ОТ ВОЗНАГРАЖДЕНИЯ РАО В ИНТЕРЕСАХ ПРОМОУТЕРА

— Бывает такое, да. С одной стороны, я могу поставить себя на место промоутера — он тратится на рекламу концерта, аренду зала и аппаратуры, на транспортные расходы, платит нам гонорар и так далее. Если на концерте мы играем собственную музыку, мы действительно готовы отказаться от вознаграждения РАО, потому что нам уже заплатил гонорар промоутер. С другой стороны, подписывать такие бумаги неправильно. Авторское общество собирает не только с этого зала, оно собирает со всех площадок и работает для всех авторов. И если мы играем в программе «Луч солнца золотого» или «Караван» Эллингтона, то, получается, отказ от вознаграждения — это обман.

О ГОСУДАРСТВЕННОМ КОНТРОЛЕ НАД ОКУПАМИ

— Я считаю, у государства есть чем заняться, тем более есть чем заняться первому лицу, к которому тоже обращались наши коллеги. С другой стороны, если что-то пойдет не так, с государством сложнее иметь дело, там все-таки чуть больше бюрократии, больше страха чиновников. Общественная организация — это живые люди, более гибкая форма. Общественная организация может быстрее поменять устав, что-то изменить в своей работе. Предложения об участии государства возникли в разгар борьбы разных групп авторов, разных кланов за огромное количество денег, которое собирает РАО, они были частью этой борьбы. Я в эти интриги не вдаюсь. Композитор Игорь Матвиенко (глава старого авторского совета РАО.— “Ъ”) как был моим товарищем, так и остался. Несмотря на то, что мы принадлежали как бы к противостоящим лагерям, когда мы встретились, мы даже не говорили об этом. Обнялись — и все. Точно так же мне было приятно, когда мне позвонил Евгений Крылатов и сказал: «Игорь, если ты в РАО, то, может быть, и я вернусь в РАО». Диалог есть, понимаете? Я понял, что эта работа может быть для меня полезной. В том числе и в смысле пропаганды того жанра, которым я занимаюсь.

(Борис Барабанов, «Коммерсантъ», 03.03.17)