О РЕЛИЗЕ АЛЬБОМА НОГГАНО 31 ДЕКАБРЯ

— Мы специально так придумали. Мы уже вместе со Смоки Мо выпускали альбом 1 января. Это был первый альбом в году. А «Лакшери» — последний альбом года. Других на русском языке не выходило. <...> Вот порезали салаты, потом можно послушать длинную историю в 35 колбасок.

О ВАЖНОСТИ СЛОВА «БРАТ»

— Непонятно, почему так получилось. Пенсионная какая-то вещь. Сейчас над этим принято глумиться. «Брат», «бро» — все это эстетика 90-х. Кроме того, последние три месяца, пока я писал альбом, происходили конфликты с «Немагией», с Кириллом Толмацким. Сначала меня вся эта херня изводила — суды, склоки. А потом я понял, что мне надо включиться, находиться в потоке этого дерьма, и эта энергия совпала с альбомной. Я, когда пришел в ростовский суд в костюме, почему-то вспомнил фильм «Народ против Ларри Флинта». Все было очень мило. Мне очень понравилось. Мама только переживала.

О СУДЕ С ДЕЦЛОМ

— Полтинник надо отдать Кирюхе — и все (Кирилл Толмацкий подал иск в миллион рублей за оскорбление чести и достоинства. Суд обязал Василия Вакуленко выплатить 50.000 рублей. — Ред.). Он проиграл. Мне стало его искренне жаль. Я даже с его адвокатом разговаривал. Я ему сказал: ты же понимаешь, что подкинул человека в процесс, который нанес ему больший ущерб. Ты-то, понятно, сделал себе имя — адвоката Валояна теперь знает страна. А Кирю ты просто загнал непонятно во что. Даже человек, не считающий его «лохматым чмо», при встрече вспомнит эту клишатину, которая к нему прикрепилась.

О ПЕСНЕ «ЧИ-ЧИ ГА-ГА»

— Да — это вообще шлягер, скажи? (Смеется.) Это про нейролептики. Я на нее обязательно буду снимать видео. Хочу снять про обычного человека, который работает в офисе, а в его голове разворачивается безумная галактика. Но он вынужден соответствовать внешнему порядку и, чтобы его не закрыли в дурдом, выпивает то желтенькую таблеточку, то красненькую. Я это визуально очень хорошо себе представляю.

<...> Это патология, которая присуща 60—70 процентам русских людей. Мы любим воевать со всем миром, при этом внешне оставаясь милыми людьми. Когда я слушаю этот трек, чувствую привкус лекарств — полезных препаратов, которые выравнивают общий эмоциональный фон.

О ПРЕПАРАТАХ

— Когда в дурдоме лежал — конечно. 25 дней длиной в жизнь. Советская школа психиатрии. Шестое провизорное отделение. На первом альбоме Ноггано про это была песня «Дурка». На «Лакшери» есть еще одна песня про это — про маму Кирилла. Болезненно интересно, что происходит в голове у людей, которые привязаны к кроватям или вынуждены в магазин ходить с мамой. Много таких людей. Самый крутой фильм про это — «Игры разума». Это номер один из моих любимых фильмов, я его просто обожаю. Я его когда первый раз увидел, у меня температура поднялась. У меня таких вещей не было, но, когда я лежал в больнице, среди моих соседей были очень заряженные люди. С невидимыми гостями, которые присутствовали в их жизни наравне с реальными людьми. Чтобы не погружаться в это дерьмо сильно, они пьют лекарства. Это интересный материал для исследования.

О НАРКОТИКАХ И ИХ КОНТРОЛЕ

— У меня был концерт в Ледовом дворце. Ко мне пришли ребята из такой организации — хотели поговорить на камеру. Зашли после концерта. Мальчик с девочкой снимают все происходящее на видео: «Вот, Василий, я хочу вам сказать, что на вашем концерте мы нашли только двух людей, которые отказались сдать анализы». Я говорю: «А вы кто?» — «Мы — добровольческая организация». Отлично, говорю, чем могу помочь? Вот, мол, как вы относитесь? Лично к вашей работе, говорю, отношусь очень негативно. Отношусь негативно к людям, которые вместо того, чтобы конкретно заниматься проблемой, занимаются спекуляциями и набором баллов. Глумиться над людьми, употребляющими наркотики (не говоря уж о подростках, которые травку курят), снимать видео про убивающих себя людей — это подлость и самое низкое дело, которое может быть. Вы постройте клинику для них. Займитесь терапией. Займитесь изучением, как эту проблему решают в других странах. Человек, употребляющий тяжелые наркотики, — это человек, который осознанно выбирает путь самоубийства. Нормальный человек так делать не будет. Значит, за этим стоит личная трагедия, диссонанс с обществом и миром. Вы же показываете этих людей как падаль, а себя выставляете комсомольцами и пионерами. Я это презираю. Это я сейчас тебе в мягкой форме пересказал, а им я все сформулировал жестче.

О РЕАКЦИИ НА ПОПЫТКИ КОНТРОЛЯ

— Пускай. Все прекрасно понимают, как я на это отреагирую. Я придам этому событию определенный фон. Я потребую как гражданин, чтобы сотрудники полиции сдали анализы вместе со мной. Сейчас же есть такая вещь, как «анонимка», на нее сотрудники полиции должны отреагировать. Я тут же стану анонимным заявителем, который сообщит, что у него подозрения, что задерживающие его сотрудники сами находятся в состоянии наркотического опьянения.

Все хотят срезать плоды. «Вот они употребляют — они плохие!» А в чем причина? Никто не хочет заниматься настоящей работой. Ведь это работа на будущее — работа с поколениями. Это на хрен никому не нужно.

О ГРЯДУЩЕМ КОНЦЕРТЕ БАСТЫ

— В этот раз мы сделаем шоу за счет видеомэппинга и световых решений. Мы будем делать проекции с трибуны на трибуну, и у людей будет ощущение, что другие зрители смотрят на них из окон домов, а я выступаю во дворе. Мэппинг позволяет делать все что угодно. Будет крутящаяся сцена — за время исполнения трека я буду делать полный круг. <...> Как у Джастина Тимберлейка или у Muse, которые в том же «Олимпийском» это сделали крутейшим образом. Мы все равно вынуждены повторять то, что придумали до нас. В России нет ни одного самобытного концерта. Ну, за исключением группы «Мельница» (улыбается).

Тут вопрос в том, чтобы всем все было слышно и видно. А чем больше это будет приближено по техническому качеству к концерту U2, тем лучше (смеется).

О НЕДОВОЛЬСТВЕ «ОЛИМПИЙСКИМ»

— «Олимпийский» — это же как Мавзолей. Это какая-то языческая херня — тянет, как на Эверест. Мы долго обсуждали технические возможности и пришли к выводу, что в «Олимпийском» можно сделать концерт правильно, только вместо одного комплекта звука нам будет нужно семь. Мы отстроили мониторную концепцию, придя к гениальным решениям.

Но от [провала] мы не застрахованы. Иногда возникают проблемы, которые невозможно предугадать. Я уже в прошлый раз был готов делать концерт на весь «Олимпийский», но нам сказали, что нельзя — мол, у нас будет во второй половине какая-то агровыставка. Я прихожу на концерт, и, естественно, никакой агровыставки нет. Потом у нас за ночь до концерта сгорел пульт, на котором работала Мадонна и который стоит 600 тысяч евро. Звук был уже настроен, все было идеально — и вот он сгорает. Из-за того что все настройки были сбиты в последний момент, до самого моего выхода на сцену шел саундчек. Мне уже во время концерта настраивали мониторную линию. Поскольку шла прямая трансляция концерта в интернет, я не мог подбегать к звукачам и кричать «я тебе голову отрежу», как я обычно это делаю на концертах. Когда я дошел до последних пяти треков, я был в бешенстве.

О НЕУМОЛИМОМ ТЕЧЕНИИ ВРЕМЕНИ

— Слушай, ну это любимая тема русского рэпа. Каждый рэпер с 18 лет начинает петь о времени и бремени бытия (смеется).

Здесь вопрос адекватности: конечно, я бы хотел всегда писать [офигенные] песни. Но хотелось бы избежать судьбы русского рока — гордиться тем, что звучишь как 20 лет назад, по той причине, что не можешь звучать иначе. У меня есть спортивный интерес — постоянно делать современные песни. Чтобы моя бочка звучала так, как сейчас она звучит, в актуальных аналогах. Сейчас Ноггано справился со всеми новыми задачами — я доволен тем, как получились многие треки. Но есть подозрение, что я не смогу себе признаться в том, что изжил себя. Я буду писать и писать, как старый маразматик, думая, что моя [фигня] приобретает мнимую судьбоносность. Мне будут говорить: старик, ты чего? А я буду отмахиваться и говорить, что вы, козлы, ничего не понимаете. (Имитирует старческий голос.) «Потомки оценят!» (после паузы) Да, мне кажется, я буду хвататься за сцену когтями. Наверное, я буду смешной сумасшедший. Хотя вон «Руки вверх» е...т сколько лет — и ничего (смеется).

(Денис Бояринов, Colta.ru,01.02.17)