УДАЛОСЬ ЛИ ПОЗНЕРУ ПОЗНАТЬ ЕГО «ТАКИМ, КАКОЙ ОН ЕСТЬ»?

— Нет, конечно. Человек — очень сложная фигня: сегодня он такой, а завтра другой. Вот какой я есть? Вы меня видели пьяным? Мне кажется, что Познер немного заблуждается. При всем своем атеизме он занял позицию господа Бога, он просвечивает мироздание. Это не так.

ОБ ОТВЕТСТВЕННОСТИ

— Я не люблю ответственности, и вам не советую брать больше, чем вы можете унести. Сейчас такое время, что человек должен выбрать, за кого он. А я вот нахожусь в состоянии выбора бесконечно, как говорил Кьеркегор: выбери выбор.

О ТЕЛЕВИДЕНИИ

— У меня лет восемь как нет телевизора вообще, и я не включаю его даже в гостинице. Не знаю, что там происходит. Понятное дело, что я не договариваю, зачем я на телевидении, но я имею на это полное право.

Ток-шоу для меня — это такая квинтэссенция бытового постмодерна. Это сочленение того, что по идее сочленяться не должно. Люди, присутствующие в кадре, кроме как в этой искусственно созданной ситуации ток-шоу, нигде не пересекаются. И то, что в итоге получается,— это крутая штука, над этим стоит подумать.

О НОВОМ ГИМНЕ ДЛЯ РФ

— Я боюсь, что я его уже написал, но этот гимн исполнять никто не будет. Это «Мы за все хорошее, против всей х…и» и так далее.

О НЕЛЮБВИ К ПЕНИЮ

— Да, я люблю такое говорить. Но я же не сказал, что я петь ненавижу! Не было такого случая, чтобы кто-то видел меня в компании поющим. Но есть люди, которые действительно любят это дело. Их в компаниях не заткнешь. Например, Владимир Семенович Высоцкий был такой.

О ПРИХОДЕ В «ЛЕНИНГРАД» СОЛИСТОВ

— Мне показалось в 2010 году, что телки чего-то не договаривают. Они поют о чем угодно, но только не о главном. Поэтому когда появилась песня про большой и толстый член, мне показалось, что это то самое, о чем не договаривают. Вообще, конечно же, это все спекуляция.

О ЖИЗНИ В РОССИИ

— Я давно уже не мыслю категориями «лучше—хуже», «плохо—хорошо»… А категориями «интересно» и «неинтересно». В России всегда интересно, потому что непредсказуемо. Самое увлекательное сегодня — это, конечно же, столкновение и невозможность диалога. Или возможность, я не знаю. Архаичное общество, традиционное общество, общество модерна и общество постмодерна, которые представлены в небольшом объеме. Вот они живут одновременно в этой стране и пытаются что-то друг другу сказать на абсолютно разных языках. Такого нигде нет.

(«Коммерсантъ», 28.10.16)