О ПОСТАНОВКЕ «МАШИНА МЮЛЛЕР»

— Каждый режиссер должен поставить Мюллера. Только тогда он понимает, на что способен. Есть всего три драматурга, совершивших революцию в театре через свои тексты. Это Чехов, Брехт и Мюллер. Все остальные — литература для театра. А они — литература, равная театру.

Я прекрасно понимаю, что это тяжелая, философская литература. И хотя мы все старались сделать ее максимально понятной зрителю, при переходе из одного языка в другой что-то теряется. Ну и потом, с какой стати зрители должны знать что-то о Мюллере? Для большинства это абсолютно новый автор. И как оказалось, он им очень интересен. На встречу-разговор о Мюллере, которую мы организовывали днем, пришло большое количество людей. И еще большее не смогло прийти, потому что некуда было посадить всех желающих.

О БОГОМОЛОВЕ В КАЧЕСТВЕ АРТИСТА

— Я уверен, что Богомолов-артист — это открытие нашего спектакля. У него несомненный актерский дар. О таких артистах, как он, можно только мечтать. Умный, талантливый, яркий, трудолюбивый. И уговаривать никто никого не уговаривал, я предложил Косте роль — он сразу согласился. Мне с ним было интересно. Как и с Сати Спиваковой, как и со всеми из «Машины».

О ДАВЛЕНИИ НА ТЕАТР

— Давление ощущается, но, вы знаете, какая штука. Оно в России ощущалось всегда. Если у театра с властью все хорошо — это значит, что он никому не нужен. Самые страшные годы — 90-е и начало 2000-х, на театр не давил никто. Театр был на фиг никому не нужен: ни обществу, ни власти. Поэтому я склонен расценивать некие напряженности между театром и властью и между театром и обществом как здоровую ситуацию. Как знак жизни вообще. Если этого нет, значит, все умерли.

О «МОДНОСТИ» ГОГОЛЬ-ЦЕНТРА

— Обязательно. Кто-то называет местом силы. Кто-то — модным, важным. Разные слова. Но это место, в которое люди хотят попасть. В голову не приходит жаловаться и мечтать о чем-то лучшем. Такого нет нигде. У нас потрясающие зрители. Умные, интеллигентные люди. Они как та Россия, о которой мы все мечтаем. Когда находишься в «Гоголь-центре», вообще не понимаешь, что в стране не так. Почему кто-то жалуется. Мне часто повторяют новости из телевизора. А я телевизор не смотрю 15 лет принципиально. Для сохранения экологии мозга. Нахожусь все время в театре, который сам придумал. Мне с моими друзьями и коллегами здесь хорошо. Может быть, это башня из слоновой кости. Хотя я так не думаю. Мы же не отгораживаемся от проблем. Мы их проговариваем, обсуждаем, спектакли ставим. Но при этом чувствуем себя абсолютно свободными.

О МИССИИ ТЕАТРА

— Абсолютно верно. Контрпропаганда — вот то, что мы делаем. И то, что должен делать любой честный театр. В пропагандистских СМИ человек расценивается как объект этой самой пропаганды. Как тот, кого надо обмануть, кому надо всучить товары или идеологию, как потенциальный электорат или потребительская масса. У нас человек расценивается как личность, с которым ведется персональный разговор. В этом принципиальная разница. Мы за человека, и никого не хотим ни обмануть, ни разочаровать, ни оболванить.

(Наталья Витвицкая, «Коммерсантъ», 17.03.16)