2015, АСТ

Когда я постигал основы полиграфических технологий в Университете печати, во мне иногда просыпался, как я сейчас понимаю, депутат Государственной думы от фракции «Единая Россия». Многие технологические процессы казались мне совершенно излишними. Зачем, думал я, каждый раз набирать ту же «Анну Каренину», если её уже сто раз набирали? (И накаркал, кстати, профессия наборщика практически вымерла) Зачем верстать и изготавливать оригинал-макеты, если всё это уже изготовлено? Зачем делать зелёную обложку, если издание прекрасно выходило с красной?

Потом я этого внутреннего депутата как-то утихомирил: он смирился, что наборщики и верстальщики тоже хотят получать зарплату, а много разных изданий лучше, чем мало. Но взяв в руки книжку «Виктор Цой и его «Кино», я вдруг ощутил, что упомянутый запретитель по-прежнему со мной. Очень долго я не мог понять, зачем нужна ещё одна биография Цоя; лично я читал штук несколько, и калгинская версия не добавляла в копилку знаний почти ничего нового. Ну, более подробно прослеживалась ветвь корейских предков Виктора. Это вроде бы раньше не публиковалось, но, с другой стороны, к пониманию феномена Цоя подобная информация никак не приближает и является совершенно необязательной. Гораздо более интереснее было отследить превращение неприкаянного ленинградского музыканта любителя во всенародного кумира, а также сверить собственные ощущения с тем, как автор объяснит беспрецедентную посмертную славу лидера группы «Кино». Увы, Виталий Калгин об этом не говорит практически ничего... по крайней мере, ничего нового, заставляя разволноваться вредного внутреннего депутата.

Биографическая часть, таким образом, автору совершенно не удалась. Но вслед за ней начинается гораздо более весомый раздел - история всех песен Виктора Цоя, в том числе и малоизвестных. У меня нет привычки сразу заглядывать в конец книжки, а в этом случае стоило бы, ибо именно в эпилоге Калгин объясняет свой замысел: «собрать воедино все основные, известные тексты песен и совершенно неизвестные широкой аудитории произведения». Для этого автор проделал титанический труд, опросив гигантское количество очевидцев. Их «показания» порой противоречат друг другу, причём сам Виталий Калгин эти данные почти никак не комментирует, предлагая читателю самостоятельно разбираться, кому верить. Больше всего энтузиазма в «раскопках» проявил барабанщик «Кино» Георгий Гурьянов, до выхода книги не доживший. Кроме того, обильно цитируются интервью Виктора Цоя, Марьяны Цой, музыкантов «Кино» и просто друзей.

Эта часть книги сулит заинтересованному читателю много открытий - отрывки из прозы Цоя, информация о том, что на басу в «Маме» играл не Тихомиров, что «Мы ждём перемен» не имеет ничего общего с политикой и что не Айзеншпис виноват в «опопсении» последних записей «Кино»... Но манера изложения оказалась чрезвычайно сухой, как в справочнике. Собрав такой объём информации, автор выложил её всю, не деля на важную и второстепенную. Великим песням «Кино» уделяется столько же места, сколько ученическим опытам Цоя. Ранние тексты на бумаге вообще смотрятся очень странно - в них ничто не предвещает будущего культа. Но автор и в этом случае не делает никаких выводов; возможно, в следующем издании книги стоит иначе расставить акценты. Точнее, хоть как-то расставить акценты,

Алексей Мажаев, InterMedia