О СВОЕЙ МУЗЫКАЛЬНОЙ КАРЬЕРЕ

- Знаете, я вообще никак не предполагала развития своей карьеры. Для меня самым, наверное, важным был переход из категории художественной самодеятельности в категорию профессионального артиста. На мне долгое время висел комплекс человека без высшего музыкального образования; у нас с "Несчастным случаем" общая родовая травма – у нас у всех есть девичьи профессии, и они все не музыкальные. Мы учились в университете и не собирались себя затачивать под сцену. А в итоге все на ней и оказались.

Для меня сначала это все было просто хобби. Я себя представляла примерно в том же формате, как Татьяна и Сергей Никитины: днем занимаются наукой, вечером сидят с гитарой на сцене. Предполагала, что, скорее всего, буду как-то так совмещать две эти деятельности. Потом выяснилось, что это абсолютно невозможно. Наука тебя требует всего целиком и уж тем более музыка тебя требует с потрохами, если ты хочешь как-то полноценно этим заниматься.

БЫЛО ЛИ У НЕЕ ПРЕЧУВСТВИЕ СЛАВЫ?

- Понимаете, у меня никогда не было ощущения, что я рождена звездой. Не было никаких предчувствий на эту тему. Есть люди, которые рано ощущают свое предназначение и встречаются с ним. А я все-таки долго себя искала. Но однажды благодаря стечению обстоятельств все-таки вступила на этот путь. Полностью отказавшись от всяких поддержек, подпорок, одной из которых долго-долго была работа на радио.

ПОЧЕМУ ЕЕ ПЕСНИ ПЕРЕСТАЛИ ЗВУЧАТЬ НА «РАДИО ШАНСОН»

– Мои песни были на "Шансоне", но я оттуда ушла после одного случая. Я принесла на эфир свежие мастера альбома "Шелк". Все было хорошо, и мы поставили песню "Шелк" в конце нашего разговора с прекрасным ведущим. А встык ей пошел "Владимирский централ", и во мне что-то прямо оборвалось. Я поняла, для меня это соседство непереносимо. А вот из "Книги песен", с первой моей пластинки, много чего крутилось на "Нашем радио"; "Прощай, оружие" там постоянно ставили. И тогдашний его глава, прекрасный Миша Козырев, сказал мне: "Ты же можешь написать, чтобы повторялись все время строчки в припеве. Неужели так трудно написать еще 12 таких же песен?" Миша на самом деле был абсолютно прав. Но это же надо уметь! Все время повторять одинаковые строчки – это целое искусство, я не шучу.

ПОЧЕМУ ЕЕ ПЕСНИ РЕДКО ЗВУЧАТ НА РАДИО?

– Я не знаю, какие базовые принципы вселенского закона я нарушила, где и когда. При всем при том, что я сама работала на радио и бесконечно люблю эту область деятельности – просто как будто рок висит над моими песнями, не в смысле "русский", а в смысле "фатум". Я часто езжу во всяких такси, слушаю то, что слушают водители, и примерно представляю, что звучит в эфирах, и не хочу сказать, что мои песни прямо такой мусор, что их нельзя поставить на радио. Не знаю, я теряюсь в догадках, хоть к каким-нибудь астрологам иди. Кто-то мне объяснял, что "ваши песни разрывают стройность эфира, потому что они нестандартные". Ну да, у них действительно есть какие-то особенности – паузы или игра с какими-то темпами. При этом тот же самый "Несчастный случай" делает гораздо более сложную музыку, и они в эфирах есть. Я еще раз говорю, я не знаю, каким богам молиться, какие жертвы принести, чтобы мои песни были в эфирах, потому что все-таки люди радио слушают.

ПОЧЕМУ НЕ ИСПОЛЬЗУЕТ КРАУДФАНДИНГ?

- Мне всегда было очень сложно, я говорила: "Да, ребята, конечно, все это круто, но…" А вдруг человек тебе перечислил, допустим, 500 рублей, а потом ты переслал ему альбом, а ему он не понравился, типа "за мои 500 рублей могла бы сделать и получше". Всегда же найдется въедливый зритель. В общем, с краудфандингом история неочевидная. Но боюсь, что да, наверное, придется и нам на это пойти. Просто потому, что я дико мечтаю записать программу с оркестром, которую мы делали в Доме музыки, в Светлановском зале, и в Зале Чайковского. На самом деле лучшие события в моей жизни – эти концерты с оркестром. Когда Вячеслав Сержанов взялся за аранжировки, выяснилось, что мои песни отлично для этого подходят: там есть что оркестровать, извините за нескромность. Там есть мелодии. И все получается красиво, плотно, органично и волшебно. Очень хочется получить это все в студийном качестве, а не в концертном.

О ТВОРЧЕСКИХ ЮБИЛЕЯХ

– Я ужасно не люблю все эти "25 лет на горшке", это все, мне кажется, такие немножко искусственные поводы раздуть интерес у публики. Мне очень нравится, как Борис Борисович просто пишет на афише "Аквариум", и народ приходит, потому что он знает, куда он идет, и кого он будет слушать.

Да, много было всяких идей, "а давайте сейчас сделаем большой сборный концерт и всех позовем", но мы тут немножко вылетели из логистики, потому что все-таки на такие истории надо за полгода людей приглашать.

КТО МОЖЕТ ПЕТЬ ЕЕ ПЕСНИ?

- Я примерно представляю, что когда я умру, можно будет по моим песням собрать прекрасный фестиваль; я знаю, кто какую песню споет хорошо. Я там для Хелависы присмотрела песенку, для Тины Кузнецовой, для Guru Groove тоже, для Михалны, для Иры Суриной, Этери Бериашвили – если они захотят, конечно! И можно было бы эту историю всю уже как бы и при жизни осуществить. Но сейчас, пока еще у меня полно сил, я не хочу восседать за столом, заваленным букетами и подарками, и так умиленно взирать на эту всю историю. Пока у меня есть такая возможность и здоровья хватает, я хочу петь сама.

(Алексей Певчев, «Москва24», 25.11.15)