О ГАСТРОЛЯХ В АЗЕРБАЙДЖАНЕ

– У меня давно не было таких теплых впечатлений от гастролей. Нас принимали просто фантастически. А началось с того, что этим летом я побывал в столице Азербайджана. И в этом солнечном городе я познакомился с удивительной женщиной Наргиз, которая впоследствии предоставила нам театральный зал в Баку. Она буквально загорелась идеей, чтобы бакинский зритель увидел наш театр там, на ее родине. Моя первая реакция, не скрою, была: «Нара, вы сумасшедший человек». Но чуть позже я согласился и очень осторожно попросил: «Дорогая Нарочка, хотелось бы, если такое возможно, привезти вам нашу премьеру 2015 года – «Федру» по Марине Цветаевой». Она буквально закричала: «Я сделаю все, чтобы этот спектакль был в Баку!» Ну и что вы думаете? Билетов лишних не было вообще. На первом спектакле были и премьер-министр республики, и вся элита. Мне потом звонили мои знакомые и из Москвы, и из Баку только с одним – помогите попасть на «Федру». И я хотел бы заметить, что их элита – образованнейшие люди. Вообще, у нас здесь, в России, много предубеждений по поводу восточного зрителя и восприятия ими сложного искусства. Я должен сказать, что такой чуткости и такой искренности в постижении мира великой Цветаевой нам бы поучиться у них.

О БУДУЩЕМ ТЕАТРА

– Вы знаете, я пессимист по знанию, но оптимист по вере. Как пессимист я соглашусь, что театр прихлопнут раньше, чем все остальное свободолюбивое и умное. Но мы должны быть в состоянии оттянуть на некоторый, желательно как можно на более длительный отрезок времени этот хлопок и суметь приподнять, уже в самый последний и безнадежный момент, эту крышку, которая нас захлопывает. Но сначала приведу пример из театральной обыденности. Иначе говоря, пример душевной стойкости, верности искусству. В Октябрьском дворце Киева, где мы должны были играть в прошлом году, случился пожар. Сейчас там практически завершен ремонт. И нас ждут наши верные зрители. До сего времени, поверьте мне, они ни одного билета не сдали. Техника на месте пожара работает, дела движутся; и я верю, что мы все-таки сыграем в том обновленном октябрьском дворце.

О СМЕЛОСТИ И ЗАПРЕТАХ

– Ну я же эпоха, как было сказано выше и свыше… А еще некоторые коллеги министра меня называли «священной коровой», так что какие мне запреты, кто меня посмеет тронуть?.. Для меня запретных тем не было раньше. Нет и сейчас. Если ты идешь в победной шеренге, маршируешь нога в ногу и оступиться тебе нельзя, – это твой выбор. Но если ты не хочешь зависеть от общей массы, то ты идешь на обочину и, на первый взгляд, там же остаешься безвозвратно, навсегда проигрывая этим победоносцам. Но это на первый и весьма обманчивый взгляд. Я первым старался делать, что было нельзя. И за что били. Одним из первых в стране ставил «Утиную охоту» Вампилова, многие, так скажем, категорически нерекомендуемые пьесы Рощина, Зорина. Спектакль «Уроки музыки» по Петрушевской снимали с репертуара студенческого театра. Но также поначалу нерекомендованная «Царская охота» Леонида Зорина с аншлагом шла в итоге 25 лет на сцене Театра Моссовета.

ОБ УЧАСТИИ В ТЕЛЕШОУ

– Да, и при этом я стараюсь судить в жюри и многих украинских шоу и концертов. Мне особенно импонирует, как в молодых актрисе или актере проявляется сценическая индивидуальность, – а в таких репризах, в коротких выступлениях, которые характерны для формата этих конкурсов, она видна в наиболее концентрированном виде. И это дает мне хороший импульс именно как театральному режиссеру. Так что на этих конкурсах «я в своей тарелке».
(Алексей Голяков, “Новые известия”, 28.10.15)