О ПЕСНЕ «ПАПА, ЧЁ ТАМ У ХОХЛОВ?»

- Я этот текст нашел в интернете. Я сначала думал, это Слава Рабинович написал, но, по-моему, нет, то есть я спрашивал людей, никто не ответил, никто не знает. Я это делал и раньше: просто находил тексты в интернете, клал их на аккорды и пел на концертах, если мне казалось, что они хорошо резонируют с текущим днем, так сказать. То же самое было и с этой песней. Я нашел текст, он показался мне удивительно точным, талантливо точным, я его приделал к минимальному количеству аккордов, и получилась песенка. Что в ней резонирует? В марте прошлого года я заехал поиграть в Севастополь, где я вырос отчасти, частично я рос в Мурманске, частично – в Севастополе. И там я впервые обратил внимание на то, что медийное пространство города работало по образцу, который я раньше видел только в каких-то исторических фильмах. Я испугался, мне стало страшно. Я почувствовал, что происходит что-то плохое. И тогда я понял, что это знакомая с детства, из литературы, из рассказов других людей работа пропагандистской машины. Потом я заметил то же самое в России. То, что делают большие медиа – это подстройка общественного мнения под то, что нужно власти. Я думаю, что так не стоит делать.

О РЕАКЦИИ НА ПЕСНЮ

- Очень разная. Самая крайняя. Люди подходят, говорят спасибо. А на одном фестивале не так давно, под Москвой, вышел к сцене человек, причем тоже музыкант, я не буду называть его фамилию, это рок-музыкант, и начал ругаться нецензурными словами, кричать "Предатель!", бросать мусор, плеваться. Это было странно. Это был первый и пока единственный случай такой прямой конфронтации, который эта песня вызвала. Но я вижу, что люди реагируют, то есть она заставляет людей сказать - "опа!" - и обернуться.

ОБ УКРАИНСКИХ ЧЁРНЫХ СПИСКАХ

- Мне это не нравится, меня это слегка задело даже, краешком. Был концерт в Киеве, мы должны были там играть дуэтом, в марте прошлого года, сразу после Севастополя. Я должен был заехать в Киев "снизу", а гитарист мой, Мишка, должен был заехать "сверху", и его украинцы не пустили. И я слышал про многие случаи, когда людей просто не пускали, музыкантов, которые ехали из России в Украину. Я далек от такой картины, что Россия нынче – это империя зла. Абсолютно нет. У меня полно дорогих мне людей, кто-то работает в милиции, кто-то сидит в тюрьме, кто-то – интеллигенция, богема. И они хорошие! Хорошие, хорошие, хорошие, и их много. Поэтому я не могу считать Россию абсолютным злом, я так же вижу, что украинское государство, если мы говорим о государстве, а не о народе, ведет себя, ну, глупо. Я был в Севастополе, когда там началась украинизация, и это ощущалось очень дискомфортно. И потом, когда я ездил в Украину, я думал: что же общего у этого культурного бэкграунда, который я вижу у людей, и у того культурного бэкграунда, который заявлен как аутентично украинский? Да вообще ничего, или, по крайней мере, немногое. А потом эти мои мысли начали претворяться в реальности вот этим кошмарным способом и тогда я очень о многом подумал по-новому и передумал.

О МИГРАНТАХ В ЕВРОПЕ

- Когда я приехал в Швецию и сказал "Шведы, пожалуйста, возьмите меня к себе жить", шведы сказали: "Вася, заходи. Нá тебе это, и вот это, и еще это". Я обалдел, честно говоря, потому что я привык к тому, что государство как институция обращается с людьми по-другому. Ко мне очень хорошо отнеслись. Языковые курсы, адаптация, обучение, разные программы. Когда я там работал на всяких "черных" работах, никто никогда ни словом, ни взглядом не обозначил, что меня считают кем-то, находящимся на более низкой ступени в иерархии общества. Это было очень круто. И я начал думать: за этим должна стоять система ценностей. И это оказалось то, что сейчас в России очень многие презрительно называют "европейскими ценностями".

Конечно, если мы говорим об уменьшении инфернальности в обществе, есть такой термин в романе Ефремова "Час быка", то есть о преступности, недоверии, всем, что мы считаем плохим - то скандинавские страны справились с редуцированием всего этого лучше всех. На них надо смотреть и учиться. Я постоянно слышу, мол, вот, эти валят, сейчас все, конец Западу, конец Швеции, Норвегии, все утонет, пузыри пойдут со дна Балтийского моря. Приезжая в Швецию, я вижу, что все ровно, все хорошо. Конечно, бывают "терки", всякие конфликты, в том числе с этнической окраской, бывает, что молодые мигранты второго поколения бузят. Но нет обществ, и я не думаю, что когда-то такие общества будут, где нет трений. Надо к этому относиться как к пути прогресса, что ли. Поэтому несмотря на то, что сейчас говорят о мигрантах, я думаю, Европа справится. Все мои приятели-шведы абсолютно в этом единодушны, а приятели мои там в большинстве своем, это интеллигенция, она на Западе часто левая, это такие левые центристы, скажем так. Они единодушны в том, что "приходите к нам мигранты, если вам плохо, живите, у нас тут много всего, пожалуйста, приезжайте и живите".

О ВЛАСТИ

- Ругать правительство – вещь популярная. Я не думаю, что они глупы. Есть эволюция, есть социальный прогресс, это очевидно, куда движется вселенная и куда движется общество. А люди, которые у власти, делают попытки сохранить целостность того, что, как они считают, должно быть сохранено, архаическими способами. Они, может быть, были когда-то прогрессивными, но сейчас они просто заставляют людей страдать. Их действия ведут к тому, что происходит на Украине, например. Это не только вина России, я считаю, но это сыграло свою роль. Я бы хотел, чтобы с нами было как-то по-другому. 90-е были бардачные, и во многом по-страшному бардачные, но была надежда – что мы будем социализироваться как-то, учиться договариваться друг с другом, например, как шведы сделали. Но мы пошли в какую-то другую сторону, где просто говорят: "тыдыц, будет так, и все". А я не хочу. Я слишком много видел или слишком много думал, чтобы это принимать. Я не хочу ни с кем драться и даже ругаться ни с кем не хочу. Я хочу играть музыку, чтобы люди радовались, вот и все.

(Марк Крутов, «Радио Свобода», 09.09.15)