О ТЕАТРЕ

— Во-первых, это моя профессия. Я окончил Школу-студию МХАТ, у меня актерское образование. Во-вторых, хоть этот мир и схож с миром музыки, тем не менее он другой, и мне очень интересно в него погружаться.

Нет, и не блажь, не баловство, не пиар и тем более не деньги. Это логичное продолжение моей профессии. Я предан Театру имени Пушкина уже 14 лет. Продолжаю здесь работать как приглашенный артист. У меня сейчас несколько спектаклей, где я играю главные роли.

ОБ ОТНОШЕНИИ ФАНАТОВ К СПЕКТАКЛЯМ

— Фанаты ходят в театр тоже. Но мне приятно, что спектакли с моим участием сейчас уже не воспринимаются как «фанатские». На них ходит именно театральная публика, люди открывают для себя, что я еще и актер. Есть ведь такой стереотип, что певец не может играть на все сто, что эстрадные навыки оборачиваются фальшью на драматической сцене. Стараюсь ломать этот стереотип. Фаны, приходя сначала на мои спектакли, потом становятся почитателями других актеров, дарят им цветы... Это прекрасно, если я могу приучить молодежь к театру.

ОБ ОТЛИЧИЯХ МИРА ТЕАТРА ОТ МИРА ПОПСЫ

— Главное — дисциплиной. В музыке я сам себе режиссер. А в театре очень жесткая иерархия. Актер должен подчиняться режиссеру. Здесь я на равных со всеми и не должен рассчитывать ни на какие поблажки. Кстати, на репетиционный период я всегда полностью прекращал гастрольную деятельность. Потому что не умею быстро переключаться. И в день спектакля никогда не ставлю себе никаких съемок или концертов.

О ПЕРЕХОДЕ ОТ РОМЕО К ФИГАРО

— Сейчас, в мои 32 года? Наверное, Фигаро чуть побольше. Я в жизни уже многое видал. Думаю, что Евгений Писарев, главный режиссер Театра имени Пушкина, дал мне играть Фигаро именно с учетом моего опыта — и житейского, и театрального. И не забывайте, что во мне еще живет Алеша Карамазов, которого я играл в дипломном спектакле учебного театра МХАТ, и он сильно на меня повлиял. Хотя кажется, что все у меня в жизни легко и просто. От Ромео во мне тоже кое-что осталось, но... Теперь я, конечно, циничнее этого юноши, поближе к Фигаро. Потому что ухмылочка и все прочее...

О СВОЕМ ФИГАРО

— Мой Фигаро, наверное, самый юный. Ему еще расти, развиваться, набираться опыта...

Ну, обманщик, конечно. Но врет он, если можно так сказать, искренне. Сам верит в то, что говорит. Поэтому ему так верят все вокруг. Мой Фигаро — такой обаятельный добряк, аудитория в него влюбляется. Если копнуть, наверное, мне чуть не хватает хитринки, которая у этого героя должна обязательно наличествовать. Но это дело наживное. Еще пару-тройку лет в шоу-бизнесе — и эта черта появится у меня совершенно точно.

О ПЕНИИ ВЖИВУЮ

— Ну да. На сольных концертах уж точно. И уже 2,5 года у меня такое же четкое условие для телевизионных съемок. Почему многомиллионная телеаудитория должна слушать меня под фонограмму? Да, в живом телеэфире звук пока не идеален. Но, на мой взгляд, лучше уж неидеальный звук, нежели обман зрителей.

ПОЧЕМУ НЕ ИГРАЕТ В СЕРИАЛАХ?

— Вот с кино у меня как-то не сложилось с самого начала. Может, потому что мне важен живой зритель,. Я не могу играть на камеру. В детстве вставал на табуретку, читал и пел для своих домашних и друзей. По сути, то же самое сейчас. Терпеть не могу сниматься в видеоклипах. Хотя понимаю, что именно это останется, люди будут это смотреть. Кстати, и «Фигаро» мы отсняли — спектакль можно посмотреть в интернете.

О ЖЕЛАНИИ ВЫЙТИ НА МИРОВУЮ СЦЕНУ

- Хотел. И продолжаю хотеть. Но сейчас все очень сложно. Рулит политика. Если на политическом небосклоне не могут договориться, то кто ж пропустит на музыкальный? Хотя у меня были попытки. Но каждый раз что-то мешало. В 2008 году — кризис. Когда у меня начал продаваться альбом в Англии, все инвестиции оказались потрачены зря. А сейчас мне уже не 16, и начинать в 32 странно. Но я двигаю потихоньку эту историю. Может быть, когда-то и это выстрелит.

(Наталья Боброва, «Труд», 22.05.15)