Известный музыкальный продюсер поговорила с корреспондентом InterMedia о своем сотрудничестве с Лолитой и Надеждой Грановской, участии в проекте «Главная сцена», новых звездах, пиратстве и авторском праве.

- Какие музыкальные проекты для вас сейчас в приоритете, на какие делаете особую ставку?

- Сложно говорить, что для меня приоритетнее всего, но работаю я сейчас, например, с Надеждой Грановской. В сольной ипостаси это, в принципе, стартап, и я хочу сказать, что на сегодняшний момент Надя — не для массового слушателя. Потому что очень эстетский вариант, и она категорически уходит от этого ширпотреба, который был в «ВИА Гре», и очень хочет реализоваться в романсе, в оперном пении, демонстрируя полную свою многогранность. Я не могу сказать, что делаю на это большую ставку, потому что здесь я не хочу мыслить коммерческими категориями. Скорее, это очень личностный и артистический вариант. Проект действительно интересный, потому что его можно обыграть и в театральном жанре — артист, который рассказывает о себе как о женщине через музыку, танец, какую-то физиологическую пластику, интимный монолог. Мне интересно с ней работать.

- Видите ли вы отдачу с ее стороны? Многие говорят о непростом характере Надежды...

- Она упертая, конечно. С ней тяжеловато бывает, да. Но в целом она мне очень близка как человек своим внутренним состоянием, как личность. Мы с ней одним и тем же увлечены (я имею в виду, за границей музыки). Это духовно-религиозные поиски. Во что-то верить, понимать причинно-следственные связи и искать высшее начало. Это нас с ней объединяет. Собственно говоря, в этом и состоит основная концепция ее творчества на сегодняшний момент. Какие-то песни пишет она, какие-то я, какие-то мы ищем, но все это подчинено единой смысловой линии. А линия эта в том, чтобы осмыслить, понять и предложить свое видение надежды в жизни, отношениях и в любви.

- А как идет сейчас сотрудничество с Лолитой?

- Прекрасно. Готовимся к съемкам нового видео, к уникальному переизданию альбома «Анатомия». Я бы даже сказала так, что Лолита сейчас реализовалась как писатель, и переиздание ее будет как раз связано с этим. Пока я не буду заранее говорить, что это будет такое, но обещаю, что нечто необычное.

- С Лолитой легко работается?

- Нет, нелегко! С ней не может быть легко, потому что она требовательный человек, с определенным своим большим жизненным опытом. Приведу пример: недавно мы с ней снимали клип «На скотч», это была не первая наша работа с ней, но на этот раз я предложила сделать ей не обычный гламурный ролик, а клип в документальном стиле. Мне было немножко страшновато, потому что хоть она там и очень естественная, но это не совсем для нее понятная упаковка. Было очень рискованно, но помимо всех рисков, связанных с партизанскими съемками в метро и на улицах, Лола на ходу поменяла мне всю съемочную группу. То есть она встречалась с людьми и говорила, что ей, например, этот человек не понравился. В тот момент, когда я могла защищать съемочную группу, потому что у меня свой бэкграунд с оператором, она могла сказать: «Он так смотрит на меня, что я чувствую, как он меня не любит, поэтому он меня не может показать в кадре как надо». Да, она меня многому научила. Работая с ней, я поняла, что к людям привязываться нельзя, потому что, может быть, в прошлом этот оператор что-то мог, а сейчас он утратил какое-то драгоценное чувство относиться к каждому артисту как к особенному, делать штучный продукт, потому что вошел в обойму. И это было здорово, потому что мне пришлось поискать кого-то еще совсем молодого. Я же люблю снимать с теми, что работает точно и наверняка. Кто прошел свою школу, стрессоустойчив, у кого есть уже точно этот опыт, и не будет никаких непредсказуемостей. А здесь Лолита предложила взять кого-то вообще молодого, нового, кто не боится экспериментировать. Раз она дает этот карт бланш, я познакомилась с оператором Всеволодом Каптуром, который снимал у Германики, и для этой задачи он оказался просто идеальным.

- А с самой Германикой вам сотрудничать доводилось?

- Нет. Но мне, безусловно, нравится то, что она делает. Она большая молодец, я люблю ее работы, мне по-настоящему нравится их смотреть. Правда, кайф!

- Скажите, а тот эпатажный флер, который сложился в итоге вокруг клипа «На скотч», был задуман заранее?

- Заложен, конечно, был. В последние пару лет я вообще стараюсь вирусность интегрировать в продукт. Потому что уже всё — другая ментальность. Аудитория, которая отходит от телевизоров и пребывает в интернете, реагирует на очень короткие и на яркие призывы. Безусловно, мы заранее рассчитывали на то, что это обязательно кто-то будет выкладывать в сеть. Но не заложено было, под каким это будет соусом. Этого прогнозировать мы не могли. Мы понимали, что миллион людей с планшетами и телефонами все это снимут и кто-то куда-то выложит. Но то, как это произошло (а произошло здорово), мы не просчитывали. В итоге то определение, которое дал этому народ, оказалось за гранью. Иногда артисты этого боятся. Лолита очень смелая и дерзкая. Артистам же, которые потом читают о себе в форуме после таких проектов нелицеприятные сообщения, я советую не смотреть назад, а идти вперед и не читать никаких подобных отзывов. Потому что первая реакция толпы всегда яростная и раздраженная. А дальше обычно, как показывает опыт, складывается все хорошо.

- Какие еще проекты вас занимают?

- Да никак вот не доделаю фильм про «Тату»! Снимаю уже третий год (смеется). Уже даже в Канны его свозила, показала его на фестивале в русском павильоне.

-Это была какая-то рабочая версия? И почему вы не можете довести фильм до ума?

- Это кусок того, чего я хотела. С художественной точки зрения я его сделала так, как будто это единое целое. Но на самом деле существует еще несколько драматургических линий, которые я хочу туда внедрить. А их я уже не могу сделать по одной простой причине: я никогда в жизни больше не буду работать с Катиной (смеется). Я хочу создать саундтреком к этому фильму красивый новый альбом. Этот замысел никак не могу довершить, потому что, на самом деле, в этом фильме я хочу рассказать не про группу «Тату», а про людей, про дружбу. Я все равно его доделаю, но без Катиной. У меня к ней много претензий, которые я не хочу озвучивать, потому что она сейчас в положении.

- Странно такое слышать, потому что в прессе обычно писали, что основным дестабилизирующим фактором в группе всегда являлась Юля Волкова.

- Представляете? В те времена, может, все так и было, как пишут, но сейчас по-другому. Безусловно, Юля когда-то дерзила и могла наделать ошибок. В 15-18 лет они были молодыми, не видели детства, поэтому это казалось позволительным. А в 30 лет уже надо думать головой. Вот, Юля научилась...

- Сейчас надежд на реюнион «Тату» вообще не осталось?

- Нет! Более того, когда человеку 30 лет, он вообще переосмысливает свою жизнь. Думаю, что в этом возрасте уже точно надо идти вперед, и ни о каком возвращении не думать.

- Вы сейчас в основном занимаетесь продюсированием и больше не лелеете планы самой стать артисткой?

- Да.

- Почему же не пошел ваш проект «Ничья», ведь там было, казалось, все — стиль, качество, модные тенденции?

- А потому что я — не артист (улыбается). Я не способна выдержать сцену. Да, я могу на нее выходить, на ней работать, но я потом «умираю». А артист все-таки если даже «умер» на сцене, то потом встал и пошел. У меня так не получится, это очень сильные эмоциональные растраты. И надо уметь собираться. Это профессия, безусловно. И это не моя профессия. Мне достаточно того, что я записываю свои песни. Сначала я делаю какое-то демо, и полностью удовлетворена реализацией самой себя, а потом эту песню поет артист. Для меня достаточно.

- Когда вам предложили войти в команду «Главной сцены», вы долго сомневались?

- Я с большим удовольствием дала свое согласие на участие в этом проекте, потому что это очень интересно. Формат «Х-фактор», из которого выросла «Главная сцена» - это грандиозное шоу, где очень альтруистично организаторы позволяют родиться новым артистам. и в данном случае мне посчастливилось работать в связке с Уолтером Афанасьевым, помогать ему наставлять и тренировать участников. Он со своим американским менталитетом вообще впервые оказался на этой земле в качестве продюсера. Поэтому в его команде конкурсантов, которых мы отобрали, нет тех, кого бы он уже знал или видел в других шоу, или кастингах. У него нет старых впечатлений, личных предпочтений, и это кайф. Он уже меня учит смотреть на людей и на события новыми глазами, я с ним тоже немного как будто «вышла на балкон» и смотрю теперь совсем непредвзято. Я, конечно, не ожидала, что буду работать с ним. Ну а, самое главное, на этом телепроекте для меня лично, как для автора, случилось тоже событие: Уолтер дал мне эксклюзивное официальное разрешение на перевод его песен, и предложил творческое сотрудничество над новыми композициями. Это огромный подарок для меня!

- Ваши с ним подходы к музыкального процессу по-моему очень схожи.

- Наверное. Мне очень нравится то, что он делает. Его романтизм, его мелодизм мне крайне близки. В 18 лет я с упоением слушала его песню «My All» в исполнении Мэрайи Кери. Причем, что самое интересное, я вообще тогда не знала английского языка, но я эту песню подцепила и, как оказалось, на тот момент она была именно по мне. Короче, я с Уолтером совпадаю, мне его музыка ОЧЕНЬ нравится. Он мне открыл глаза, что официально его песен в России никто никогда не исполнял, не делали никаких запросов, и все это было пиратством. И вот сейчас мы работаем над тем, чтобы один из номеров «Главной сцены» будет уже с официально переведенной песней Уолтера. Это интересно.

- В недавнем интервью по поводу «Главной сцены» вы говорили, что для того, чтобы человека воспринимали как полноценного артиста, у него должны быть харизма, стержневая позиция, желание отдавать себя людям и оригинальное шоу. У кого-то из участников «Главной сцены» это есть?

- Мне сложно судить о тех, с кем я не работаю. Кого-то, кто делает это для самого себя, для своего личного удовольствия, самоутешения и самоутверждения, я сразу вижу. Мне кажется, что всем остальным это тоже видно. Такие участники, как правило, очень быстро слетают, так как они ничего не могут дать аудитории, которая нуждается в питании. Что касается нашей команды, то я считаю, что тут есть очень сильные личности, которые, может быть, пока что из-за неуверенности в себе, пока не могут проявить. Думаю, что после завершения «Главной сцены», если эти люди будут реализовываться дальше, то они просто приобретут эти качества. Но люди с таким потенциалом есть. Например, это Юля Бойко и Катя Ковская. Есть у нас еще одна конкурсантка Ксения Дежнева, но она — оперная девушка. Просто я сейчас говорю о личностях, которые способны донести до публики какие-то смыслы или образ. А Ксения — человек, который дает духовную пищу из золотого запаса. Это опера, это классика. Не хочу ни с кем сравнивать, но я думаю, что за последнее время это будет одна из новых звезд статуса Анны Нетребко. Думаю, что у Ксении есть возможности.

- По окончании «Главной сцены» с кем-то вы продолжите сотрудничество?

- Обязательно. Я хочу и уже об этом думаю. Подозреваю, что это будет Катя Ковская, которая пишет песни сама, и у нее их очень много, они очень красивые. И вообще для меня это открытие. Иногда ищешь-ищешь годами такого человека, а тут он, оказывается, где-то был и нашелся, наконец (смеется). Понятно, что тут можно взять и сделать сразу альбом. С какого бы тура она ни сошла, уже понятно, что человек готов, и просто пришло его время.

- С остальными наставниками «Главной сцены» у вас складываются нормальные отношения?

- Мы почти не общаемся. Сначала я работала с Константином Меладзе, и неоклассика мне была знакома по «Кватро». Поскольку я ими занималась, у меня был достаточно большой багаж. Для многих было неожиданно, что после «Тату» я занялась группой «Кватро», и я была уверена, что буду работать в команде Меладзе так называемым младшим продюсером. Мне было очень интересно, поскольку до этого с ним я никогда не была знакома. Но узнать, что он за человек, мне так и не удалось, потому что в одной упряжке мы побыли совсем чуть-чуть. Удалось лишь почувствовать, как на самом деле он устал от поп-музыки (смеется). При этом он настолько талантливый человек, настолько талантливую музыку пишет!

- С РАО вы делали шоу «Песни для звезды». Как это было?

- Такая была прекрасная история, что мы вместе задумали этот конкурс! То есть изначально я предложила РАО и Сергею Сергеевичу Федотову, чтобы мы вместе поработали в этом направлении. Начали развивать конкурс в сети, сняли видеоверсию. РАО реально поддержало данную инициативу, и все было хорошо, и мы дошли до канала «Россия», чтобы это шоу воплотить в большом формате. Все это затевалось в 2009 году, и вся логистика и концепция там была. В сети очень подробно освещались этапы, но внезапно в процессе переговоров канал сказал, что они купили такое же шоу где-то за рубежом. Это было настолько неожиданно, но в данном случае мы не стали вступать в какую-то конфронтацию. Сам по себе этот конкурс собрал около 7.000 авторов, которые прислали свои заявки. Их песни реализованы, победившие номера спели артисты — в том числе, Лолита. У Дробыша их исполнило несколько артистов, одну песню спели матвиенковские «Корни». Это было в 2009-м, а дальше, когда мы уже снимали видеоверсию конкурса, я продолжила работать с несколькими авторами. То есть какой-то результат это принесло, но мы рассчитывали на большее. Для меня конкурс открыл то, что наша страна — очень творческая. Пришло 7.000 заявок — это значит, что люди сочиняют песни! А сколько еще тех, кто боится прислать и тех, кто вообще боится писать, но хотел бы. Все конкурсы — это конкурсы о мечте.

- А вообще РАО насколько вам помогает по жизни?

- С ними я сотрудничаю уже 16 лет. Первую песню «Я сошла с ума» я сразу зарегистрировала в РАО, и исправно все эти годы получаю от них авторское вознаграждение. Ведь, например, раньше мне приходили уведомления о том, что, мол, необходимо приехать куда-то, скажем, в Нижний Новгород и получить авторский гонорар за использование песен другими исполнителями. Теперь это совершенно необязательно, потому что это делает за меня РАО. Если даже они чего-то не собирают, я всегда могу прийти к ним и сказать: «Ребята, там-то был концерт, но мне почему-то ничего за это не пришло», и они сразу реагируют и запускают в производство. Я слышала о случаях, что кто-то из РАО забирал свои произведения, но мой опыт сотрудничества с Обществом на протяжении долгих лет убедил меня в правильности моего выбора.

- В плане борьбы с пиратством РАО тоже оказывает вам поддержку?

- Я не знаю, как у них это устроено. Могу только сказать, что для автора очень важно получать вознаграждение за публичное исполнение своих песен. По пиратству мне сказать сложно, потому что это большая проблема. Она системная, и РАО самостоятельно с этим не справится. Подключаться должны все, но, если честно, иногда пиратство помогает артисту, и здесь я, как автор, иногда сама не запрещаю «ВКонтакте» людям выкладывать на стартапе те песни, которые выпускаем, потому что нам надо, чтобы больше количество людей их услышало. Это площадка, некая полулегализация (смеется).

- Если говорить о проблеме пиратства, как вы относитесь к перспективе введения глобального лицензирования?

- Это хорошая мера, потому что она хоть в чем-то помогает сориентироваться, кому надо платить. Я и сама могу смотреть фильм онлайн, поскольку не успеваю ходить в кино. Иногда плачу за них, иногда не плачу. Если я буду отчислять за использование контента 30-50 рублей, это будет справедливо. Другой вопрос, как это будет распределяться.

Денис Ступников, InterMedia