2015, «Амфора»

Люди, далёкие от пристального внимания к рок-культуре, о группе «Воскресенье» знают, что это такая древняя команда, когда-то спевшая «Ночную птицу» и «По дороге разочарований». Более подкованные меломаны знают гораздо больше и немного по-другому. Группа правильно называется «Воскресение», а не «Воскресенье», на стыке 70-х и 80-х она записала два великих альбома, на одном из которых большинство песен принадлежало перу Алексею Романова, а на втором - Константина Никольского. Потом «дороги наши разошлись», и Никольский очень раздражается, когда его песни причисляют к «Воскресению». В годы правления Андропова группу прищучили за незаконные концерты, и Романову даже пришлось посидеть в СИЗО. От этого «Воскресению» пришлось распасться, но оно некоторое время существовало под «секретными» названиями вроде «СВ». В середине 90-х «золотой» состав наконец-то объединился под старым именем, и всем стало счастье. Но ненадолго: в составе не оказалось Никольского и, к примеру, Кавагоэ, а вскоре и Алексей Макаревич с головой ушёл в продюсирование «Лицея», собранного для приёмной дочки. Группа Романова постепенно превратилась в группу Романова и Сапунова, а потом Андрей Сапунов совсем вытеснил Алексея с лидерских позиций (хотя и не из состава). Попутно из группы ушёл харизматичный Маргулис, и «Воскресение» уже много лет даёт концерты исключительной заунывности. И иногда такие же диски выпускает. Вот такая примерно история, хотя и не иллюстрированная.

А теперь садитесь поудобнее, мои маленькие друзья, дядя Бурлака сейчас расскажет, как всё было на самом деле. Вначале только полюбуйтесь обложкой, на которой нынешний состав самой печальной группы российского рока изображён в образах оптимистичных здоровяков. Ну а теперь открывайте книжечку.

Первые главы предсказуемо повествуют о романтичной заре русского рока - студенческие группы, пробы пера, тайные вечери на подпольных сейшнах. Немного удивляет обилие персонажей: рядом с основными героями фигурируют десятки их коллег, переходящих из одной самодеятельной группы в другую, причём изрядную часть названий составляют совершенно забытые. В конце концов этот творческий кипеж приводит некоторых наших знакомых в студию, из которой они - ещё не давшие ни одного концерта под названием «Воскресение», - выходят со своим дебютным альбомом, вскоре разошедшимся на кассетах по всей стране. Здесь Бурлака сообщает, что у группы был еще доромановский ленинградский состав с Юрием Ильченко, и открывает пару фонографических тайн: собственно, у двух «классических» пластинок «Воскресения» не было ни названия, ни обложки, ни официального трек-листа. На первом диске песни Никольского появились без его участия и не в его исполнении - он возмущался потом, да что толку, если альбом уже разлетелся, причём «писатели», не чуждые творческого начала, компоновали его как угодно и даже иногда называли его тайным диском «Машины времени».

На дальнейшую историю «Воскресения» арест Романова оказал менее драматичное значение, чем принято считать. По версии Андрея Бурлаки, биография группы на две трети состояла из попыток музыкантов устроиться в какие-то филармонические проекты, чтобы положить куда-нибудь трудовую книжку и придать себе официальный статус профессионального артиста, а не волосатого тунеядца какого-нибудь. От подробного описания нескольких десятков ансамблей и броуновского движения музыкантов голова читателя очень быстро начинает идти кругом. Бурлака настолько скрупулёзен, что не забывает упомянуть, где учился Лёша Коробков в то время, пока его нынешние коллеги в разных конфигурациях метались между «СВ», «Фестивалем», «Лотосом», Группой Ованеса Мелик-Пашаева и кучей других коллективов. Уложить всё это в голове решительно невозможно, да и, скорее всего, не нужно. Но всё же хорошо бы в переиздание, если таковое будет, добавить какую-нибудь инфографику - хотя бы в виде здоровенного плаката с обилием названий, дат и стрелочек. Подозреваю, что автор себе такой плакат нарисовал, перед тем, как начать описывать словами всю эту охоту к перемене мест.

Зато последние лет 15 истории «Воскресения» прекрасно уместились в три страницы.

Рита Скитер, InterMedia