Приключенческий боевик Ридли Скотта «Исход: Цари и боги» (в ролях — Кристиан Бэйл, Джоэл Эдгертон, Джон Туртурро, Аарон Пол, Сигурни Уивер) выйдет в широкий прокат 1 января 2015 года.

Знакомьтесь, Моисей — подающий надежды юноша, обласканный при египетском дворе, любимец фараона, который симпатизирует приемышу чуть ли не больше, чем собственному сыну Рамзесу. Моисей — блестящий воин с отвагой в сердце и здоровым скептицизмом в голове. С любовью и снисходительностью относится Моисей к своему (по виду немножко не от мира сего) названному брату, поэтому вызывается поехать вместо него с экскурсией на стройку, где обитает рабское еврейское сообщество. Там его ждет неприятное открытие из уст раба-старейшины: он сам, оказывается, еврей! Смутно знакомая история, не правда ли?

Дальше — лучше. После внезапной смерти почтенного правителя на трон восходит Рамзес, а Моисей становится его правой рукой и советником. Правда, ненадолго — просочившиеся слухи о происхождении побуждают нового фараона отправить своего друга детства в изгнание. За далекими горами наш герой обзаводится женой, сыном и стадом овец, но голос сердца не унять, поэтому однажды (естественно, в сильнейшую грозу) Моисей отправляется на вершину горы, где получает камнем по голове и общается с горящим кустом, который велит ему... Впрочем, мы все знаем, что он ему велит.

Дальнейшие абзацы хотелось бы посвятить развернутому объяснению, почему «Исход» — это скверное кино, на которое не стоит тратить 2,5 часа. Дело даже не в том, что еврейская стройка в интерпретации господина режиссера издали напоминает подземную кузницу Изенгарда, а Моисей меняет прически и форму бороды чаще, чем в какой-нибудь рекламе барбер-шопа — с первого и до последнего кадра чувствуется тотальное непонимание того, о чем вообще надо снимать фильм с таким названием. Говорят, на съемки ушло 74 дня — так вот, не помешало бы добрую половину этого времени уделить изучению оригинального сюжета или хотя бы перечитать на трезвую голову сценарий.

Говоря об оскорблении чувств верующих и прочих чувствительных зрителей, которые, поверьте, не заставят себя долго ждать, стоит отметить сомнительное экранное воплощение божьего посланника в лице крайне истеричного чумазого мальчика — ребенок ведет себя как избалованный божок, действующий по принципу «смотри, как я могу!». Моисей же предстает не мудрым пророком, пытающимся образумить упрямого фараона, а безмолвным соглядатаем божьей бравады, что не делает чести ни ему, ни режиссеру.

Как говорится, люди делятся на две категории: тех, которые сверяют события псевдоисторического фильма с Википедией, и тех, кто свято верит происходящему на экране. Последних жаль больше всего — Ридли Скотт не только от корки до корки перевирает (или, как сейчас модно говорить, «адаптирует») библейскую легенду, но и дает настолько нелестное представление о мотивации моисеевых действий, что в какой-то момент даже становится жаль бедных египтян. Что ж, зато финальное божественное цунами в 3D выглядит крайне эффектно, хоть с этим не поспоришь.

Лана Миллер, InterMedia