ПРИХОДИЛОСЬ ЛИ РАДИ РОЛИ РУМАТЫ ВЫДАВЛИВАТЬ ИЗ СЕБЯ КОМИКА?

- Знаете, в наших театральных вузах всегда учат входить в какой-то образ, что-то там играть. Герман же заставлял не играть, а просто существовать в предлагаемых обстоятельствах. Он не гримировал, а пачкал. Пот, грязь, кровь, синяк, прыщ — все это должно быть документально точно. И мы ссорились с Германом, когда он чувствовал, что перед ним не я, а образ. Чем я был беспомощнее и нерешительнее, тем больше ему нравилось. 

О ГЕРМАНОВСКОЙ ДОКУМЕНТАЛЬНОЙ ТОЧНОСТИ

- А что делать? Такая сегодня жизнь: вот вы душ приняли, надели чистенькую одежду, ботиночки, побрызгались парфюмом. Но если оставить вас наедине с природой, ваше родство с животным миром станет очевидным. Герман счистил всю эту шелуху и оставил только то, из чего люди состоят. Ведь дерьма в нашей жизни намного больше, чем принято показывать. 

Он [Герман] хотел напомнить, что единственное, что отличает нас от животных, это голова. И что все больше голов, напичканных завистью, дерьмом, злостью и жаждой власти, желанием разбогатеть любой ценой. И изменить это невозможно. 
О ГИПОТЕТИЧЕСКОМ РЕМЕЙКЕ НА «ТОГО САМОГО МЮНХАУЗЕНА»

- Вряд ли кто-то пойдет на это. Это же не имеет никакого смысла без Григория Горина. Мне, конечно, нравится, когда молодые режиссеры как-то проявляются, но это не тот случай. Без Янковского, Броневого, Чуриковой и Абдулова ничего не выйдет. 

О РЕМЕЙКАХ

- Это просто желание заработать денег на чужом имени. Вот взять Костю Эрнста — ближайший мой друг. Мы его в свое время с Андрюшей Макаревичем привели на телевидение. Тысячу лет знакомы, я Костю очень люблю и уважаю, что не мешает нам иметь разные точки зрения. Например, на картину «Спасибо, что живой». На чем тут заработали? Не на кино, которое может быть лучше или хуже, а просто на имени Володи Высоцкого. Это современное бесстыдство, попытка все вокруг обратить в материальную выгоду. 

О КОНСТАНТИНЕ ЭРНСТЕ

- Правильнее сказать, что не он меняется, а его меняют. 

Его меняют жизнь и огромная ответственность. Когда вынимаешь его из этой политической и информационной суеты, то он все тот же замечательный и удивительный человек. С невероятным вкусом, культурой. Как правило, мы с ним ни в чем не расходимся, когда говорим не о Первом канале, а о каком-то кино или книге. Это его должность меняет. Но как по-другому, если он хочет продолжать этим заниматься? 

У него есть возможности хотя бы на 60 процентов делать то, что нравится. Он невероятно талантливый человек. С точки зрения креатива Первый канал и вправду первый. Хотя там многое на потребу зрителя, которого сделали охотником разглядывать чужие туалеты и спальни. Замечательный, добрейший, талантливый Андрюшка Малахов — но я не могу смотреть его «Пусть говорят»! Ненавижу такие ток-шоу. 

О ГРАЖДАНСКОЙ ПОЗИЦИИ

- Ну, мало ли, какая у кого позиция. У меня вот такая жена ходит по участку, у кого-то другая. Это право каждого — выбирать то, что нравится. И это вовсе не значит входить в конфликт со всем миром. Это тоже вопрос воспитания и культуры. А лозунги вроде «кто не с нами, тот против нас» — это быдловато. 

ПОЧЕМУ ОТКАЗЫВАЕТСЯ ОТ ЗВАНИЯ НАРОДНОГО АРТИСТА?

Потому что сегодня народных артистов больше, чем обычных. Это звание обесценено. 

Да, если ты народный, то получаешь билет в СВ и живешь в люксе. Все. Но я и так уже 40 лет езжу в СВ и живу в люксе, это мой райдер. Пока мне этот райдер дают, значит, я ему соответствую. И потом, согласитесь, смешно бы звучало, например, «народный артист Соединенных Штатов Америки Марлон Брандо». Народность должна отличаться двумя вещами — гонорарами и зрительским признанием. 

О БОГЕМЕ СОВЕТСКОЙ И НЫНЕШНЕЙ

- Люди были глубже, талантливее, умнее, содержательнее, культурнее. Сегодня только запах остался, а раньше суть была. Все стало другим: блеск, мишура, а сути нет. Все окончили какие-то ВГИКи, еще что-то. Вот мой любимый старый анекдот на эту тему: «За рекой жили мастера, делали быстро, брали недорого, получалось полное говно». Сегодня жизнь похожа на этот анекдот, как бы он вульгарно ни звучал. 

О НЫНЕШНИХ ТУСОВКАХ

- Нет, люди не умеют веселиться. Веселье наше теперь — это когда громко орет музыка. Люди друг друга не слышат. В ухо надо кричать. Это невыносимо. Ни поговорить ни о чем, ни обсудить. Радуются только тому, что встретили Собчак, Машкова, Миронова. А вон Ярмольник пошел. Надо же, на какой мы тусовке! 
(Дмитрий Быков, GQ, 16.09.14)