О ПРОГРАММЕ КАПЕЛЛЫ ИМ. ЮРЛОВА

— Важно, чтобы музыка была очень высокого качества. И, конечно, если в каждом конкретном произведении есть яркая драматургия, со своим развитием, со своей кульминацией, где выражены сильные эмоции, то это сочинение становится интересным всем - и исполнителям, и слушателям, независимо от их подготовки. А в тех шедеврах, которые мы отбираем, всё это есть. Ну и, конечно, важны уровень исполнения и трактовка. Если произведение преподносится на высоком уровне, то неважно, где оно исполняется, – в провинции или в столице, его везде одинаково благосклонно воспринимают слушатели.

О ВОСПРИЯТИИ МУЗЫКИ НА КОНЦЕРТЕ

— Согласитесь, люди всё-таки приходят в концертные залы, на площади или стадионы во время каких-то больших праздников, хотя, казалось бы, могли бы посмотреть концерт дома по телевизору. Но они приходят, потому что у русского человека сохраняется желание быть вместе с другими. И когда он слушает хоровую музыку в зале, рядом с кем-то, она, конечно, оказывает на него гораздо более сильное воздействие, нежели когда он слушает её дома на диване. И я всегда спиной чувствую, как публика участвует в коллективном сотворчестве, которое совершается в данный момент.

О ВОСПРИЯТИИ РУССКОЙ МУЗЫКИ ЗА ГРАНИЦЕЙ НА ФОНЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ СОБЫТИЙ

— Авторитет русских музыкантов и русской музыки настолько высок, что никакая пропаганда не помешает нашим исполнителям выступать повсюду с огромным успехом, я в этом убежден. Конечно, политизированные руководители, которые могут себе позволить принимать решения исходя из русофобских взглядов, встречаются во многих областях человеческой деятельности. И хотя политика оказывает влияние на многие процессы, но в музыке оно не так сильно, как многие думают. Что касается влияния глобализма на мир, то мы можем наблюдать хотя бы на примере спортсменов, насколько людям по-прежнему важны флаг своей страны, ее победа, гордость за своих, родной язык. А если говорить о нашем виде искусства, то, конечно, каждый народ любит, прежде всего, музыку своей страны. Так что присущие каждому народу качества, я думаю, не могут существенно измениться под влиянием глобализации.

ОБ ОСОБЕННОСТЯХ ХОРМЕЙСТЕРСКОЙ ШКОЛЫ АЛЕКСАНДРА ЮРЛОВА

— Об этом можно очень долго говорить, и вряд ли это будет интересно всем читателям. Главное – и это моя задача как последователя Юрлова – продолжить его дело. Безусловно, Юрлов – это та пассионарная личность, тот титан, который на своих плечах вынес все трудности, связанные с намерением руководства закрыть капеллу в 1957 году. Он уговорил сохранить ее и за 12 лет превратил ее в один из лучших коллективов. Я часто говорю, что он сохранил капелле жизнь ценой своей собственной жизни. Он буквально сгорел на работе. Известно, что в блокаду он не уезжал из Ленинграда, и, конечно, это сказалось на его здоровье и привело к ранней смерти. Пассионарная личность черпает энергию из космоса, и это та энергия, которая двигает эпохи вперед. И он двинул хоровую эпоху с такой мощью и силой, что мы до сих пор пожинаем его плоды и живем по его принципам. Моя задача - чтобы имя капеллы оставалось синонимом высокого качества, чтобы у артистов сохранилось такое же, как и при Юрлове, возвышенное отношение к творчеству.

Главная традиция, которую мы сохранили и несем через годы, - это любовь к русской музыке, к духовным произведениям, которые он начал открывать публике еще в советское время, внимательное, вдумчивое отношение к слову. Помню, я еще пел в студенческом хоре, когда Александр Александрович привлек нас, студентов, к исполнению «Патетической оратории» Свиридова (кстати, по его примеру я сегодня поступаю так же). В этом произведении есть обращение: «Эй, Большая Медведица», которое никак нам, студентам, не удавалось спеть масштабно, как этого требовал Юрлов. И он нашел образ, который быстро помог нам понять, как надо исполнить эти слова. Он весь съежился, изображая нас, когда мы произносим их, и сказал, что мы как цуцики. А тут, говорит он, Большая Медведица, большая. И мы сразу его поняли и преобразились. Он всегда учил нас не просто формально озвучивать ноты, а передавать энергетику произведения и заложенного в нем смысла, правильно интонировать те слова, в которых раскрывается его суть. Помню, как он всегда настаивал, чтобы мы прочувствованно произносили обращение «Господи» при исполнении духовных сочинений. Всё это я пытаюсь делать и сегодня.

О ДУХОВНОЙ МУЗЫКЕ

— Для того чтобы исполнять духовную музыку, нужно хотя бы знать основы религии. Помню, когда я поступал в консерваторию, в комиссии на экзамене сидел Алексей Иванович Кандинский, музыковед, автор многих книг по музыке. Пока я готовился к ответу, передо мной сдавал один абитуриент, который отвечал «Страсти по Матфею» Баха. Кандинский спросил его, понимает ли он, в чем разница между Ветхим и Новым Заветом. Напомню, это было в 1974 году, в разгар атеизма, но в таких вопросах будущие дирижеры должны были разбираться. Отвечающий, помню, поплыл, запутался, и Кандинский поставил ему двойку. Конечно, может, и не обязательно быть верующим для исполнения духовных произведений, но иметь знания в этой области необходимо. Кроме того, нужно понимать, что религия составляет важную часть жизни всего человечества. Я, кстати, был таким же атеистом, как и все, воспитанным в неверующей семье. Но я считаю, что меня самого музыка привела к вере.

О ТРЕБОВАНИЯХ К ХОРИСТАМ

— Эти требования очень высокие. Главное, конечно, это музыкальность, а не простая привычка к сольфеджированию. У певца должно быть высшее профессиональное образование. В моем коллективе сегодня поют выпускники хоровой академии, Гнесинского института, Московской консерватории и очень много артистов с периферии.

Снимают квартиры. Наш коллектив поистине всероссийский. Это как раз те люди, которые являются носителями пассионарной энергии. Она заставляет их стремиться к чему-то большему, ради искусства покидать родные города, терпеть трудности в Москве.

О НЫНЕШНЕМ СОСТОЯНИИ ОПЕРЫ

— Я не так уж хорошо в этом разбираюсь. Я общаюсь с Сашей Тителем, мы с ним вместе учились в Гнесинском институте. Еще с «Новой оперой». Мне трудно судить именно о режиссуре. Но я хочу сказать, что благодаря государственной поддержке, прежде всего – президента, академическое профессиональное искусство нашей страны было спасено от гибели. Наша капелла тоже в течение шести лет получает грант. Сегодня материальный уровень российских музыкальных коллективов поднимается. Поэтому возрождается и оперное искусство. Сейчас театры смело ставят новые спектакли, экспериментируют. Недавно я сидел в аттестационной комиссии в театре Станиславского и Немировича-Данченко, певцы там просто прекрасные.

Надо понимать, что эксперимент – это явление временное. Вот я видел однажды драматический спектакль «Борис Годунов», действие которого было перенесено в сталинскую эпоху. И я не могу сказать, что это мешало мне воспринимать спектакль. Пушкин все равно остается Пушкиным.

О КАПЕЛЛЕ «МОСКОВСКИЙ КРЕМЛЬ»

— Нет, сейчас она существует лишь юридически, а не физически. Совсем недавно мы организовали встречу артистов капеллы Московского Кремля. Пришло человек двадцать, мы вспоминали нашу молодость, ведь сегодня ей было бы уже 23 года. Некоторые артисты капеллы уже перестали выступать в качестве певцов, часть коллектива вошла в состав капеллы имени Юрлова, кто-то ушел в другие коллективы. За двадцать лет мы дали более полутора тысяч концертов, по 80 концертов в год, объездили пол-Европы. Ну а работа в музеях Кремля нас очень обогатила.

О ФЕСТИВАЛЕ «ЛЮБОВЬ СВЯТАЯ»

— Конечно. Первый был посвящен 85-летнему юбилею Александра Юрлова, а в этом году будет посвящен 95-летнему юбилею самой капеллы. Я стараюсь превратить каждый фестиваль в хоровое действо. Приглашаю самодеятельные коллективы, хоры учебных заведений – МГУ, Физтеха, периферийные коллективы. На заключительном концерте предыдущего фестиваля на сцене БЗК выступал созданный мной сводный хор городов России, который был составлен из студенческого хора Санкт-Петербургской консерватории, коллективов из Костромы, Брянска и капеллы имени Юрлова. На сцене было около 160 человек. Мы исполнили «Всенощное бдение» и «Три русские песни» Рахманинова.

(Ольга Юсова, belcanto.ru, 22.07.14)