О ЗАКОНЕ, ОГРАНИЧИВАЮЩЕМ ПРОКАТ ИНОСТРАННОГО КИНО В РОССИИ

– Мне неприятны любые ограничения в области культуры. На вкус и цвет товарищей нет. Не надо бояться разнообразия. Какой в этом смысл? Мы уже проходили все это. Это печально. Хотя, с другой стороны, весело. Как они собираются это сделать? Запретить людям смотреть то кино, которое им хочется? У всех же есть Интернет.

КАК СДЕЛАТЬ, ЧТОБЫ В ПРОКАТЕ ШЛО РУССКОЕ КИНО?

– Нужно снимать его так, чтобы оно было хорошим. И что значит «русское» в такой многонациональной стране, как наша? Чтобы до конца отвернуть от нас наши же республики? Кино всемирно. Может быть, у них есть какие-то сногсшибательные аргументы в пользу такой инициативы, но лично у меня таких аргументов нет. Это вызовет у зрителя раздражение и непонимание.

КАК ОБСТОЯТ ДЕЛА В ПРОКАТЕ У ЕГО ФИЛЬМА «ПОКЛОННИЦА»?

– Нормально. Недавно ее опять показывали в Москве, в Доме кино и в киноконцертном зале «Мир», артисты звонили и говорили, что ее приняли очень хорошо. Я не жалуюсь. А артистам, которые снимались у меня практически без денег, я очень благодарен. Им, по-моему, картина нравится. Она ездит по разным кинофестивалям, собирает награды.

КАК ПОПАЛ В КИНО?

– Я в юности подрабатывал киномехаником – крутил в клубе «динамку». И мне очень нравилось слово «директор фильма». Его после картины большими буквами в титрах писали. Я думал, что он всем этим процессом съемок командует. И я с тринадцати лет хотел стать именно директором фильма. Но во ВГИКе такой специальности не было. (Смеется.) На самом деле, мне очень повезло. Во-первых, что я вообще смог доехать из Тюмени до Москвы в вагоне-теплушке, хотя все вещи и скопленные мамой деньги у меня украли на вокзале. Во-вторых, что продержался в Москве год, пока опять открылся вернувшийся из эвакуации ВГИК. Сначала я учился в Менделеевке, на факультете, который готовил кадры для «химии», потом, смывшись оттуда не без труда, работал где придется. Был «перекупщиком» – спекулировал билетами в Большой театр, потом оказался на овощной базе, где за работу рассчитывались «особым рагу» из полусгнивших овощей… Когда с входных дверей ВГИКа содрали фанеру и я пришел подавать документы, в великой голове Эйзенштейна созрела мысль, что надо брать в режиссуру людей из народа и желательно с полным незнанием предмета. Я потряс все режиссерское сообщество своей полной безграмотностью. И Эйзенштейн решил, что это то, что ему нужно. Он взял меня во ВГИК, и я стал просвещаться, ежедневно приезжая в институт из Мамонтовки, где снимал дачу у бывшей владелицы пяти «синематографов». Она зарабатывала на жизнь тем, что разводила белых мышей для медицинского института. Бывшая «синематографиня» кормилась кормом для мышей, выделяемым ей государством, что не мешало ей иметь домработницу…

КАК ПОЯВИЛСЯ ЕГО ФИЛЬМ «НАЧАЛЬНИК ЧУКОТКИ»

– Это произошло, когда я с семьей «съел» все деньги, которые оставались от безбедной жизни на «Леннаучфильме». Я же ушел оттуда к Хейфицу на «Ленфильм», чтобы снимать игровое кино, и там про меня забыли. Пока не наступил очередной юбилей Октября и мой коллега Витя Рабинович не показал мне заметку одной журналистки о сумасшедшем комиссаре, который первым стал собирать пошлину с американцев, стреляющих песца на Чукотке. Потом к власти пришли белые, наш комиссар с долларами бежал на Аляску и оттуда, обогнув земной шар, попал в Россию и отдал деньги Советам. Мимо такой истории не могли пройти ни мы, ни наше начальство. Оно поставило подпись под нашей заявкой, и мы поехали на Кольский полуостров снимать свой первый фильм. Сценарий нам написал Володя Валуцкий, которого вместе с Геной Шпаликовым как раз вышибли из ВГИКа за пародию на Политбюро, которую они записали на магнитофон и давали слушать кому не надо…

О ПЛАНАХ НА БУДУЩЕЕ

– Вы знаете, я решил больше кино не снимать. Работаю сейчас, не выходя из дома. Пишу сценарий. Так спокойнее. В этом деле все зависит только от одного меня.

(«Новые известия», 20.02.13)