ОБ АЛЬБОМЕ «НЕФОРМАТ»

— «Неформат» — это музыка на простых гармониях. При этом в вокальном плане альбом очень труден, даже для меня. Никто у нас прежде не делал симфонические камерные произведения в 5–6-аккордовой гармонической последовательности. Для таких песен всегда хватало гитары или рояля.

О СИТУАЦИИ В СТРАНЕ

— Мне кажется, что наша страна уже сто лет лечится и еще долго будет лечиться от синдрома активного неприятия чужого мнения. Начальники российские, например, со взглядами обычных граждан вообще не считаются, полагая, что сами знают, что и как надо. Для руководящей уверенности это, возможно, и неплохой стиль, но ошибок при этом делается немало. Отпустить вожжи, дать людям свободно работать и высказываться — большой риск для начальства, не очень уверенного в себе. А вот когда под разговоры о трудностях и строительстве нового общества ты методично давишь любых оппонентов — это совсем другое дело. Сегодня, правда, такие методы не сильно годятся из-за чрезвычайной активности мирового информационного пространства. Время диктатур уходит навсегда.

ПОЧЕМУ ЕГО ЗЛОБОДНЕВНЫЕ ТЕМЫ ИЗ «НЕФОРМАТА» УСТУПАЮТ ПО РЕЗОНАНСУ ШЕВЧУКУ И МАКАРЕВИЧУ?

— Знаю точный ответ на этот вопрос. Поэтический, композиторский, исполнительский уровень «Неформата» — не лозунговый. А общественность, СМИ, начальники реагируют сегодня преимущественно на лозунги или простую и для всех ясную схему. Чтобы принять, оценить ту сложную творческую концепцию, которую я в последнее время предлагаю, нужно разбирать ее на другом уровне восприятия. А это всем делать лень. Чтобы разбирать «Неформат», нужно быть музыкальным критиком, литературоведом или просто давно следить за тем, что я сочиняю. 

ПОЧЕМУ У НЕГО ДО СИХ ПОР НЕТ ОФИЦИАЛЬНОГО САЙТА?

— Сын меня уговаривает его сделать, а мне лень этим заниматься. Есть неофициальный сайт. Его создали люди, которым я интересен. И в общем-то он ничем не отличается от официального, за исключением того, что его делаю не я и принадлежит он не мне.  

О НЕОЦЕНЕННОСТИ СВОЕЙ ОПЕРЫ «МАСТЕР И МАРГАРИТА»

— Мне это глубоко безразлично, чтобы не сказать круче. Я знаю, что сегодня время больших работ ушло безвозвратно. Композиторы, поэты практически не берутся за крупную форму, поскольку это требует массу времени, нечеловеческих усилий и больших затрат. Не замечаю у каких-то наших богатых людей стремления спонсировать подобные проекты. Свою оперу я финансировал самостоятельно. 

О НОВЫХ ПРОЕКТАХ

— Мне сейчас предложили участвовать в проекте Первого канала, рассчитанном на несколько месяцев. И я, наверное, соглашусь. Он называется Voice («Голос»). 26 сентября намечен первый съемочный день. Суть программы в том, что в нее может прийти кто угодно и показать свое умение петь. Мне это интересно. Всегда верил, что в России есть достаточно одаренных от природы людей, которые пока просто незаметны. Войду в состав жюри из четырех человек. Знаю, что от молодого поколения там будет Дима Билан. Любопытно, что при прослушивании нужно находиться к исполнителю спиной. То есть на тебя никак не влияет внешний вид и возраст участника, оцениваешь только его вокал. 

ХОТЕЛОСЬ БЫ ПОРАБОТАТЬ С ЧЬИМИ-НИБУДЬ ПЕСНЯМИ?

— Стопроцентно нет. Возможно, если бы появилось предложение международного масштаба, я бы согласился. Выступить в какой-то опере или записать что-то с крупным автором, например, с Эндрю Ллойд Вебером. Или вот Клаудио Аббадо. Но он про меня ничего не знает. 

ОТРАЖАЛИСЬ ЛИ ЖЕНИТЬБЫ НА ЕГО ТВОРЧЕСТВЕ?

— Да. Не могу сказать, что это играло решающую роль, но всё-таки. Например, мой предыдущий брак с Ольгой, продлившийся достаточно долго, попал на Элюара и сюиту «Сатиры». Это 1980-е. Явно заметно, что до этого моя музыка звучала иначе, а тут начался другой период. Последний мой союз с Мариной целиком попал на «Мастера и Маргариту». А годы моего брака с Настей (актриса Анастасия Вертинская) точно попали на балет «Человек» по Киплингу и рок-оперу «Стадион». Происходил какой-то слом в личной жизни, и с ним приходил новый этап в творчестве. Не столько женщины на это влияли, сколько я сам, ибо, склонен считать, что все мои разрывы с женами зависели, прежде всего, от меня. Женщины — это всё-таки в какой-то степени проекция мужчины. И пусть на меня злятся за такое утверждение, но во всех семейных проблемах больше всего виноваты мы, а не они.

(«Известия», 21.09.12)