(ОБ ОЩУЩЕНИЯХ, СВЯЗАННЫХ С ЮБИЛЕЕМ)

Эдмунд Шклярский: «Нет, с датой никаких ощущений не испытываем. Испытывали лишь сложности с названием программы юбилейных концертов. У Чижа хорошее название было – «По полтинничку». А у нас родилось «30 световых лет». Для этого мы придумали специального персонажа, который пришел из далекого будущего и оказался в нашей действительности и впервые сталкивается с нашими реалиями».

Марат Корчемный: «Представь себе, как бы человек увидел наш мир, к которому он не имеет никакого отношения! Все, что мы увидели его глазами, мы и покажем на сцене».

(ОБ «ИНАКОВОСТИ»)

Эдмунд Шклярский: «У нас многие альбомы назывались подобным образом – «Родом ниоткуда» и т. п. Понятно, что до конца ты не можешь абстрагироваться от окружающей действительности, но все равно интересно умозрительно представить человека, который не знает законов нашего времени, и оказывается в нашем мире».

Марат Корчемный: «Те же вампиры ведь тоже люди не отсюда».

Эдмунд Шклярский: «У Моби был забавный мультяшный клип: пришли существа из другого измерения, а людям на них наплевать. Никто даже и не заметил (смеется). Если же говорить о техническом наполнении предстоящего концерта, то хочется, чтобы он был некой иллюстрацией. Есть хорошие иллюстрации, а есть не очень. Нам же, кроме исполнения песен, всегда хочется как-то их проиллюстрировать, чтобы это было интересно и неожиданно. В данной ситуации мы тоже будем, как обычно, делать новые декорации в стиле средневеково-египетской мешанины, поскольку европейские правители, попадая в Египет, тащили все, что плохо лежало, и ставили на площадях того же Рима».

Марат Корчемный: «Все это причудливо переплеталось – и в наших головах тоже. Кажется, что может быть общего между готической и древнеегипетской культурами? А у нас они стоят друг против друга, на одной площади».

(О НАЗВАНИИ ПРОГРАММЫ «30 СВЕТОВЫХ ЛЕТ»)

Эдмунд Шклярский: «Пока мы ограничиваемся буквальной расшифровкой этого понятия».

Марат Корчемный: «На афишах есть графическое изображение Солнца и световой дорожки. Да и «30 световых лет», безусловно, звучит приятнее, чем «30 лет в подвале» (смеется)».

(ИДЕНТИФИЦИРУЮТ ЛИ СЕБЯ С ГОТИЧЕСКИМ НАПРАВЛЕНИЕМ)

Эдмунд Шклярский: «Дело в том, что, например, майки с портретом Че Гевары носят все кому не лень. Наверное, каждый находит в этом герое такие черты, которые кажутся привлекательными. Однако за этим мы совершенно теряем самого персонажа, низводя его просто до уровня картинки. Так было и с нами, когда мы нашли фотографии с собой на многих китайских сайтах. Если человеку это близко и помогает, то слава Богу!»

Марат Корчемный: «Могу сказать, что в лабораториях ртуть мы не варим».

Эдмунд Шклярский: «На нас повлиял, скорее, какой-то изобразительный ряд. Но не готический, а сюрреалистический. А в сюрреализме чего только не намешано. Нас же, прежде всего, привлекала там многогранность трактовок. Хоть они в манифестах и провозглашали бессвязность, но человеку от каких-то связей оторваться просто невозможно. Наверное, сюрреализм тоже не самое светлое направление, если говорить об этом аспекте. Тем не менее, оно почему-то никакой депрессии не вызывает. Ее может вызвать какое-то вопиющее несоответствие: например, когда ты выходишь из поезда в Москве, а тебя встречает оркестр с бравурной музыкой. У тебя совершенно другое настроение, а тебе хотят вылить на голову казенный оптимизм».

Марат Корчемный: «Ты выходишь с чистой душой, и тут тебе – хлобысь (смеется)».

(О МРАЧНЫХ ТОНАХ В ПЕСНЯХ)

Эдмунд Шклярский: «У нас мрачных тонов-то и нет, потому что такой задачи вообще не стояло. Есть какое-то мироощущение, от которого никуда не денешься. При этом мне всегда казалось, что наш герой – не нытик, а человек, преодолевающий препятствия. Да, он попадает в ситуацию, когда ему нечего терять. Но, когда у него уходит почва под ногами, он обретает что-то новое».

Марат Корчемный: «В плане драматургии концерта у нас все, как у Шекспира. Сначала мы создаем трудности, потом их преодолеваем. И в тот момент, когда, кажется, уже полный крах, возникает катарсис и свет в конце тоннеля. На этом этапе, как правило, у нас идут две забойные финальные песни, которые возвращают нас к хэппи-энду».

(О РОЖДЕНИИ ПЕСЕН)

Эдмунд Шклярский: «Вообще, песни лежат, как бревна, в эмбриональном зачаточном состоянии. Их достаточно много. До какого-то времени они не развиваются по той простой причине, что ждут своего часа. Чтобы песня оформилась, должна возникнуть ось, на которую потом будет накручиваться некое замкнутое пространство, которое живет своей жизнью. Желательно, чтобы этот замысел был концептуальным.  Поэтому многие песни, которые уже написаны, не вошли в наш последний альбом «Театр абсурда». Тут важна реакция слушателей. Например, некоторые песни могут выпадать из программы, а такие вещи, как «Египтянин», напротив, могли не крутиться на радио, но на концертах идут неизменно хорошо. А ведь она даже не планировалась в альбом! Такая совместная работа со слушателем все ставит на свои места. Так или иначе, проверка для любой группы – это концерт. Есть группы, которые хорошо записаны, но они выходят на сцену… и понятно, что – ничего. Есть и обратные примеры. В нашем случае жизнеспособность той или иной программы проверяется именно концертами».

(НАШЛО ЛИ ОТРАЖЕНИЕ В ИХ ТВОРЧЕСТВЕ КАТОЛИЧЕСКОЕ МИРОВОЗЗРЕНИЕ)

Эдмунд Шклярский: «Наверное, нашло – как и все остальное, что ты впитывал в детстве – хочешь ты этого или не хочешь. Потому что полученная в этот период информация оказывается наиболее яркой. Для меня до сих пор цвет американской шариковой авторучки, которую я увидел впервые в жизни, казался каким-то волшебством. Я уж не говорю о джинсах, это было позже… Детям необходимы яркие цвета, а в советское время далеко не все игрушки были такими. Помню, мама мне привезла из Пскова коричневый троллейбус, и у меня этот город до последнего (пока мы не попали туда с концертами) ассоциировался с каким-то мраком. Поскольку детство у меня было, в основном, безоблачным (исключая эту игрушку), все эти яркие цвета падали у меня в какую-то копилку. Если говорить о песне «Египтянин», то она у меня, возможно, ассоциируется с какими-то мультфильмами из детства. Что касается религии, то она присутствовала в моей жизни с самого рождения. Другое дело, что она была под покровом ночи, все было подпольно, поскольку в костел приходилось приходить с ощущением, что ты делаешь что-то противозаконное. Однако это как-то совершенно не мешало чистоте восприятия».

(ВЛИЯЕТ ЛИ НА ИХ ПЕСНИ ПРАВОСЛАВИЕ)

Эдмунд Шклярский: «Если говорить о музыкальном плане, то мне бы было интереснее, если бы какие-то хоровые песнопения вклинивались в наш материал. Нечто подобное в свое время делала группа Deep Forest».

Марат Корчемный: «Сейчас в Питере был шикарный фестиваль православных песнопений! Надо было идти».

Эдмунд Шклярский: «В остальном религия у меня ассоциируется с тишиной и покоем, как интимный процесс. Я далек от трибунного восприятия этих вопросов. Можно, в конце концов, заявлять о своей вере исподволь».

Марат Корчемный: «Потому что человек всегда верит в то, до чего он сам дошел».

(О ПЕРСПЕКТИВАХ ВЫПУСТИТЬ АЛЬБОМ СТАРЫХ ПЕСЕН)

Марат Корчемный: «Знаешь, перемастеренные альбомы Beatles даже у «битломанов» не вызывают особого интереса! А нам-то куда вообще тогда рыпаться? (смеется)».

(Km.ru, 06.10.11)