(КАК ПРАВИЛЬНО ГОВОРИТЬ - МУЛЬТИПЛИКАЦИЯ ИЛИ АНИМАЦИЯ)

«Да все равно. Мне привычнее мультипликация. Я однажды смешной комментарий зрительницы прочитал. Она написала: «Когда была мультипликация, фильмы были лучше».

(О «СОЮЗМУЛЬТФИЛЬМЕ»)

«Студии как таковой нет. Есть помещение и несколько человек — это группа Станислава Соколова, которая делает «Гофманиаду» с художником Михаилом Шемякиным. Они работают периодически, когда есть деньги. Студия вполне могла бы существовать, если бы был сделан ремонт. Но проблема в том, что там сейчас ходят тени, а не люди. Я не могу назвать это коллективом. Там охраны больше, чем творческих работников».

(ПОЧЕМУ РАЗВАЛИЛСЯ «СОЮЗМУЛЬТФИЛЬМ»)

«К этому шла студия, к этому шла страна. Мы вот с вами говорим о мультипликации. А сидел бы здесь вместо меня ученый, и говорили бы мы о развале науки. Студийные дела просто отражают общую ситуацию».

(ОБ ОБЕЩАНИЯХ, ДАННЫХ ЕМУ ВЛАСТЬЮ)

«Обещания дали. Надеюсь, встреча с Путиным, которая была организована просто молниеносно, свое положительное действие окажет. Но ведь до этого в течение десяти лет писались письма, люди обращались в суды... Сегодня премьер сказал «да», и сразу журналисты навалились на это дело. А когда студия годами кричала о своем кошмарном положении, никто не обращал внимания».

(КАКОВА ЕГО ДАЛЬНЕЙШАЯ ПРОГРАММА ДЕЙСТВИЙ)

«Мне кажется, что, руководствуясь теми правилами, по которым сейчас живет наш кинематограф, студию не спасти. Сегодня ведь как говорят? До такого-то числа нужно сдать сценарии экспертной комиссии. И сразу наваливаются десятки, сотни сценариев. Но давайте подумаем: можно ли за месяц написать хороший сценарий? Вспомним, что раньше был сценарный отдел, где тщательным образом разбирались заявки. И редакторы у нас были профессиональные, с прекрасным литературным образованием».

(О РЕДАКТОРАХ)

«Я могу сказать про старый «Союзмультфильм», где редакторский корпус был очень высокого уровня. Там царило веселье, азарт, и вообще была нормальная творческая атмосфера. Классический пример для меня — фильм «Каникулы Бонифация» Хитрука. Лев Бонифаций уехал отдыхать, чтобы поймать золотую рыбку, но все лето показывал цирковые номера детям. Опаздывая, бежит на пароход, падает в воду, взбирается на кораблик. И у него за пазухой что-то трепещет — та самая золотая рыбка, которую он выпускает. А дальше финал и прекрасная реплика, придуманная редактором Раей Фричинской: «Корабль уплывал все дальше и дальше, а Бонифаций думал: какая замечательная вещь — каникулы». Я не знаю, что делалось на «Мосфильме» и других киностудиях. Но, думаю, люди сильно перегибают палку, когда говорят о своих редакторах, что те были надсмотрщиками и цензорами».

(О ПРЕЕМСТВЕННОСТИ)

«А откуда ей взяться, если у нас много лет не набирали курсы художников-мультипликаторов? Раньше они собирались в среднем каждые семь лет. Я сам такие курсы оканчивал. Все время кадры мультипликаторов пополнялись. Знаете, какая у нас была стипендия пятьдесят с лишним лет назад? Я получал 560 рублей, а зарплата инженера была 1.200. Нам, студентам, этих денег хватало выше головы, не надо было бегать по работам, распыляться. Я убежден, что обучение аниматоров должно быть бесплатным».

(КАК ОН УЧИЛСЯ НА МУЛЬТИПЛИКАТОРА)

«Мы шесть дней в неделю занимались мультипликацией. То есть рисовали сцены мультфильма. Несколько раз в неделю рисовали обнаженную натуру, портреты, делали наброски и все прочее. У нас преподавали актерское мастерство… Мультипликатор без актерского мастерства — никто. Разного уровня были мультипликаторы, но качественно сцены решал тот, кто хорошо владел актерской техникой. Кроме того, у нас преподавались в полном объеме история кино и искусства, эстетика, литература. Мультипликатор раньше обязательно был очень хорошо образован. Сегодня я, к сожалению, постоянно сталкиваюсь с удивительным невежеством. Начинаешь с человеком разговаривать, вспоминаешь какое-то имя в искусстве и понимаешь по глазам собеседника: да он же не знает, о ком речь!»

(ОБ ОБРАЗОВАНИИ)

«Молодым кажется, что гуманитарное образование — это лишнее. Но есть глубокая связь между знаниями и видением мира. Через историю, через эстетику, через искусство ты расширяешь свое пространственное воображение. Без этого человек не формируется как личность. Я уверен, что художник должен умнеть всю жизнь. Перестал умнеть — иди заниматься чем-то другим. Искусство — жестокая вещь, а кино — вдвойне жестокая. Сегодняшний подход к мультипликации во многом автоматичен, поскольку обусловлен креном в сторону технологий».

(О 3D)

«Было бы глупо отрицать эту технологию. Я ею не пользуюсь, но она есть, и слава богу. Только зря они считают, что ухватили бога за бороду: искусством все это и не пахнет. Мир сейчас зациклился на 3D. Многие думают, что достаточно нажать на кнопку, а там все перефазуется. Здесь снимем актера, надев на него датчики, потом переведем его в объем медведя, и медведь будет танцевать. Я считаю, что для каждой творческой задачи надо искать подходящую технологическую цепочку. Сколько у меня на «Союзмультфильме» было конфликтов с начальством и производственниками, потому что я говорил: то, что вы делаете, мне не подходит, я персонажей сам сделаю, по другой системе. На меня обижались. Но потом, когда смотрели фильм, все вопросы исчезали. Доказать можно только фильмом. А в 3D он сделан или просто перышком нарисован — неважно».

(О СОЗДАНИИ «ЕЖИКА В ТУМАНЕ»)

«У меня все время компьютерщики спрашивают: а как это у вас сделано? ...а то? И не верят, что все так просто. «Ежика в тумане» мы сделали вместе с художником Франческой Ярбусовой и оператором Александром Жуковским. Без оператора такого масштаба, как Жуковский, фильм бы не получился. И о том, как снимать «Ежика», мы с ним начали разговаривать за год до съемок. Это была серьезнейшая подготовка. Мне нравится фраза Юрия Олеши: в эпоху больших скоростей художник должен думать медленно. Это я к тому, что у нас не было такого: тендер объявлен — и вперед, валяйте наперегонки. Сегодня нет продыха, чтобы подумать. Да, в «Ежике» та самая перекладка. А за что ее только не принимают. Сейчас в Москве выставка потрясающего режиссера Александра Алексеева. Он в 30-е годы изобрел игольчатый экран и сделал шедевр «Ночь на Лысой горе». Этот фильм для меня очень много значит, и я часто его упоминаю. Так нашлись журналюги, которые написали: а Норштейн-то, оказывается, обворовал Алексеева — он снимал «Ежика» на игольчатом экране. Попробуй пойди отмойся».

(СТАЛ БЫ НАБИРАТЬ СЕЙЧАС МАСТЕРСКУЮ, ЕСЛИ БЫ ЕМУ ПРЕДЛОЖИЛИ)

«Нет. Я очень много времени потерял. У меня теперешняя страна отобрала слишком много лет. Работая в СССР, я все-таки с 1973 по 1979 год сделал 60 минут мультипликации. Хотя у меня трудно складывалась судьба, и даже «Ежика в тумане» не сразу приняли. Со «Сказкой сказок» тоже было очень тяжело. Но все-таки эти фильмы пробивали тогда себе дорогу на экран. Через сложности, через борьбу — неважно. Возьмем «Стеклянную гармонику» Андрея Хржановского — в те годы такие картины появлялись, а сейчас никому ничего не нужно. Вот недавно Хржановский вернулся из Японии, где показывали «Стеклянную гармонику», которой уже 44 года, в зале на две тысячи мест. С живым оркестром, с музыкой Шнитке. Понимаете? Это событие мирового уровня. Японцам оно нужно, а нам нет».

(ПРАВДА ЛИ, ЧТО СТАЛ МУЛЬТИПЛИКАТОРОМ ПО ОШИБКЕ)

«Все больше и больше убеждаюсь, что это была ошибка. Я совершенно серьезно. Не знаю, как бы у меня судьба сложилась без мультипликации, но я всегда живопись хорошо понимал и чувствовал. На каком-то повороте не так сложилась жизнь. Последние двадцать лет меня в этом убедили. Это было отрицательное время — оно будто жизнь твою вычитало. Я люблю мультипликацию, но пережить эту гнусность было непросто. Я заряжен на другую мультипликацию, на другое качество. Трудно мне это объяснить... Для меня мультипликация — вид культуры. Гораздо более высокого уровня, чем просто театр или кино. Я об этом книгу написал, двухтомник «Снег на траве» — четыре кило весит. Поэтому меня оскорбляет сегодняшнее отношение к мультипликации — и тех, кто деньги распределяет, и тех, кто фильмы снимает. Знаете, как только появилось наше коллективное письмо, в одной газете написали, что якобы мы, старики, хотим поделить между собой деньги. Мне тут же хочется задать вопрос этим негодяям: а взял ли я хоть копейку от Министерства культуры? Ну вот я, лично я!»

(О ТЕНДЕРАХ)

«Не возьму. Пока существуют эта система унижения художника, эти тендеры, эти экспертные советы, которые на самом деле ничего не решают, буду книжки свои продавать. И сам по себе работать».

(«Итоги», 19.09.11)