Концерт Манзарека и Кригера из The Doors прошел в Crocus City Hall 7 июля, собрав множество поклонников творчества уже сорок лет как покойного Джима Моррисона и его товарищей по команде (вполне живых и здоровых, в чем присутствующие имели возможность лично убедиться).

Началось действо в половине девятого вечера, когда зрители все еще продолжали прибывать — опоздавшим приходилось искать свои места в темноте на ощупь. Танцевального партера организаторы не предусмотрели — и, вероятно, об этом пожалели. Если первые несколько песен публика сидела на своих местах относительно смирно и друг другу почти не мешала, то после “When The Music’s Over” все-таки дружно ринулась к сцене, сметая охранников: а сделать это их призвали сами музыканты, несколько, судя по всему, удивленные «прохладным» приемом. Сразу после такого анархического порыва начался, наконец, рок-н-ролл в его истинном значении — зрители махали оторванными ручками кресел, гитарист Рэй Манзарек кричал что-то про наркотики и водку, а солист Дэйв Брок несколько приободрился и стал вести себя раскованнее и отдаленно походить на покойного Джима.

Сет-лист выступления состоял сплошь из одних горячо любимых поклонниками треков. На «ура» шли все номера — “Break On Through (To The Other Side)”, “Love Me Two Times”, “Five To One”… На “Alabama Song (Whisky Bar)” эмоции стали хлестать совсем через край, и один из особо ярых фанатов вылез на сцену, поближе к кумирам — и тут же был локализован бдительными секьюрити. Из самих же музыкантов больше всего прыти в общении с публикой проявлял клавишник Рэй Манзарек — он то и дело кидал призывы заниматься любовью, а не войной, пускался в длительные философствования на тему того, может ли человек быть богом, а под конец и вовсе заявил: “Go home and get fucked!”. Второй же музыкант из оригинального состава, Робби Кригер, вел себя тихо и ничем, кроме штанов расцветки американского флага и умопомрачительных соло (в частности, на “Spanish Caravan”), не выделялся. Что касается солиста, он был достаточно харизматичен и не пытался копировать Моррисона — разве что непроизвольно, но и это шло «в плюс». Помимо прочего, не преминул Брок и поддержать коллегу в отношении высказываний о войне, заявив: “If somebody makes war, fuck him”.

Концерт достиг своего апогея к концу второго часа — когда после “Touch Me” и “L.A. Woman” группа ушла со сцены, предоставив поклонникам топать ногами, свистеть и требовать продолжения банкета. На бис была исполнена “Light My Fire”, на которой 72-летний Манзарек разошелся до того, что встал на клавиши ногами и так и играл до самого конца, ко всеобщему восторгу. На том и закончили, почему-то так и не сыграв еще один хит, значившийся во всех копиях сет-листов, которые были выброшены в зал.