(О ПРЕДСТОЯЩЕМ КОНЦЕРТЕ В КРЕМЛЕ)

«То, что зрители увидят в Кремле, будет, скорее, бенефисным выступлением. А неожиданность заключается в том, что я буду петь с группой «Би-2» и Дианой Арбениной. Это совсем неожиданные дуэты даже для меня самой. Песни, которые прозвучат на этом концерте, – для меня уже полюбившиеся произведения, а для публики это будет непривычно услышать. Но, думаю, зрители оценят наши усилия и труды. И с «Би-2», и с Дианой Арбениной мы существуем как бы на стыке двух жанров – очень близких по духу, но по каким-то причинам иногда оказывающихся по разные стороны баррикад. Тем не менее музыку невозможно разорвать. Потом все это как-то смыкается в одно произведение – и с артистической точки зрения, и с точки зрения концепции звука и эмоционального посыла. Я очень надеюсь, что в предстоящем концерте будет возможность выразить себя – сказать и спеть все, что хочется».

(О СОТРУДНИЧЕСТВЕ С «БИ-2» И ДИАНОЙ АРБЕНИНОЙ)

«Оно зародилось еще во время телевизионного проекта «Две звезды». Причем предложение о сотрудничестве появилось не потому, что захотели совместить несовместимое, а потому, что было очевидно, что подобный опыт может быть интересен. Мы встречались во время записи, и в ходе обсуждения материала стало ясно: то, что мы делаем, – близкие направления. И я вливалась в это сотрудничество без мучений, без насильственного «чего бы это ни стоило». Мы хотели найти точки соприкосновения – где мы существуем в импровизации, а где мы существуем в четком изложении. И нам это удалось. Кроме того, чем больше тембральных, интонационных отличий, тем все это интереснее воплощать в жизнь. Подобные эксперименты становятся незабываемыми».

(О СОТРУДНИЧЕСТВЕ С ДМИТРИЕМ ДЮЖЕВЫМ)

«Дима Дюжев – мой судьбоносный партнер, с которым возник такой замечательный дуэт. И я благодарна всем людям, способствовавшим тому, чтобы это сотрудничество состоялось. Я с пяти лет занимаюсь музыкой, поэтому эта дисциплина во мне уже осела. Я даже мыслю музыкальными категориями. Бывает так, что очень долго репетируешь, но произведение «не идет», а можно два раза пройти композицию – и все получается. Вот так нежданно-негаданно произошло наше музыкальное знакомство с Димой. Я с четырех тактов поняла, что наше сотрудничество получится. И Дима тоже как-то взбодрился, расцвел, потому что зазвучало нечто мощное и красивое».

(О ФОНОГРАММЕ)

«Мои концерты, как правило, – это импровизация. Поэтому становится смешно, когда спрашивают, использую ли я фонограмму. Приходится идти на некоторые жертвы, если телевизионный концерт предполагает использование фонограммы, но в других случаях это даже не обсуждается. Именно импровизацией и уникален каждый концерт. Ведь выступление – это не только артист на сцене, но и зрительный зал, та энергия, которую публика нам возвращает. Иногда музыканты даже не знают, какая будет следующая песня, поскольку в программе что-то поменялось. И я им через сцену кричу тональность, например: «Ре мажор!». Музыканты сразу понимают, чего я от них хочу, потому что с некоторыми из них мы уже 10–12 лет работаем вместе. Естественно, они часто уже по взгляду понимают – ре мажор или си бемоль (смеется). И в этом заключается настоящее творчество. В концерте есть неповторимость, сила мгновения».

(ВОЛНУЕТСЯ ЛИ, ВЫХОДЯ НА СЦЕНУ)

«Конечно. Выступление на сцене – очень сложная форма искусства. Кроме того, у нас только один концерт в Кремле – нет времени на ошибки и на исправление этих ошибок. За трехчасовой концерт мы должны представить труды нескольких лет. Перед выходом на сцену, в том числе и театральную, я не в гримерке нахожусь, а сижу за кулисами – настраиваюсь. У меня иногда складывается ощущение, что мои коллеги по сцене Театра Российской армии в конце спектакля просто упадут и придется оттаскивать их в гримерные. И я с первого раза заболела этим. Когда играешь в театре – все эмоции остаются у людей в зале».

(О ТЕАТРАЛЬНОМ ОПЫТЕ)

«Думаю, если бы не было этого театрального опыта, я была бы многого лишена в жизни, в творчестве, во взглядах. Потому что по большому счету мне открылась сложная, но очень важная дорога в театр. Владимир Михайлович не подкашивает людей, а, наоборот, старается все лучшее из них «вытянуть». Юлий Гусман смог во мне открыть такие стороны, о которых я и не подозревала. Я и подумать не могла, что одетой в тряпье или в балахон из мешковины буду стоять на сцене и петь в таком виде. И люди будут плакать, и на их глазах будет рождаться из этой пыли и грязи звезда, покорившая сердце Дон Кихота. Мне это дало как человеку и как артистке неслыханное наполнение. Для меня открылся целый мир. Естественно, я безгранично благодарна судьбе за этот опыт. То, что в моей жизни появились люди такого огромного таланта, как Зельдин, Легран, – это подарок судьбы».

(О ПЕРСПЕКТИВАХ ПРЕПОДАВАТЬ МОЛОДЫМ АРТИСТАМ)

«Предлагали, но я уже трижды отказывалась. Преподавательскую деятельность сложно совмещать с моим гастрольным графиком. Кроме того, моя мама педагог, и я знаю, какая это напряженная работа. Педагогика – такая же сложная по отдаче работа, как и выступление на сцене. Вероятность того, что я буду преподавать когда-нибудь в будущем, конечно, существует, но я не очень хорошо представляю себе, как все это будет происходить».

(МОЖНО ЛИ РАЗВИТЬ ТАЛАНТ)

«Талант только богом дается. Способности можно развивать, однако до таланта все равно не дотянуть – чуть-чуть не хватает. Но в этом «чуть-чуть» и находится магия таланта. Это нечто такое, от чего застываешь, когда видишь исполнителя на сцене. Магию таланта, наверное, невозможно разгадать».

(«Новые известия», 13.05.11)