(О СТИМУЛАХ К ТВОРЧЕСТВУ)
Владимир Ткаченко: "Да Бог его знает. Ну какие-то стимулы есть. Первый и самый главный стимул это, конечно, наивная вера в бессмертие. У нас ко времени дилетантское отношение (то есть носим часы на руке и помним дни рождения членов семьи), но иногда все-таки хочется ухватить его за кадык или за что-нибудь еще, выступающее. И когда это получается, получаешь огромное удовольствие. Средний род времени говорит о его двуликости или, если хотите, двуполости. Поэтому, его беспощадность точнее видна на женском лице, а его мудрость - на мужском. Второй стимул - это привычное графоманство. Ну, то есть, я пишу песни с 17 лет, сознательно с 23-24-х, как же мне их не писать, если мне сейчас 38, если у меня это кое-как получается, людям нравится и все такое… Как мне их не писать, если через песни мне удается выразить все самое важное, самое тонкое и существенное, что есть во мне".
(О ШЕВЧУКЕ)
Владимир Ткаченко: "Я иронически отношусь к рок-деятельности Юрия Шевчука, поскольку его творчество никак меня не задевает. Ну, то есть я абсолютно равнодушен к его песням. Причем для меня самого это загадка, поскольку всех его сверстников-рокеров, отлитых в бронзе и высеченных в мраморе, я слушал раньше с охотой и периодически слушаю сейчас с той или иной степенью увлеченности. Мне кажется, основное послание Юрия Юлиановича звучит так: "Я постиг суть русской души. И суть эта весьма глубока". И это прекрасно, что есть такие люди, которые взваливают на себя тяжелую ношу мессианства. Но мне про это тяжело думать, я как-то серьезно это не воспринимаю. Единственное, что нас объединяет с Шевчуком, это, пожалуй, любовь к стихам поэта Александра Кабанова. А к политической деятельности его я отношусь спокойно, скорей даже без особенного энтузиазма. Хотя, его социальная роль в нынешнем обществе мне кажется важной. Самое главное во всей этой дребедени - сохранять чувство собственного достоинства! Неважно при этом - поешь ли ты песни в защиту Химкинского леса или пьешь безалкогольное пиво с президентом страны".
(О ПОВЫШЕНИИ ИНТЕРЕСА К ПЕСНЯМ ПРОТЕСТА)
Максим Кучеренко: "Сейчас время трудное. Очень сложно его описывать. Сложно найти себя и менять себя тоже трудно. Это - протест против своих внутренних тупиков, скорее всего. Есть время, когда все вываливают на улицы и разбирают мостовые. Такое в Греции и Франции происходит сейчас. Но ни одной песни протеста сродни "Марсельезы" нету. Песня накануне выборов Обамы "Ты можешь!" сильно проканала, и мы ее услышали из Америки. С другой стороны, и Борзыкин, и Шевчук были всегда. Пять лет назад они слушались странновато, а сейчас - ажиотаж. Постиндустриальная эпоха предъявляет много требований к человеку; как и индустриальная эпоха заставила всех научиться писать и читать. Нужно много работать и не забывать о своем человеческом пути, не превращаться в зомби. Об этом писали и Кафка, и Достоевский, и у Боба Дилана, и у Высоцкого это спето тоже".
(О ВОЗРАСТЕ)
Владимир Ткаченко: "Есть необратимые процессы. И самый мерзкий из них - старение. Я бы его назвал дряхлением все-таки, это красивее. Хотя, один хрен… Если нас распилить пополам, то 38 колец, конечно, вы не увидите на срезе, есть там какие-то этапные кольца, или даже ступеньки на уровне сердца, мозга, легких, простаты, безусловно, и, конечно, печени! В Москве достаточно быстро стареешь. Когда мы приехали сюда, нам было по 28, а давали по 25 лет. Теперь нам по 38, а дают 40. Акселерация!
Мудрее с годами? Не стоит путать мудрость и опыт. Опытным путем установлено, что чем больше женщину мы любим, тем меньше нравимся мы ей. И еще нехорошо есть на ночь мясо с картошкой. А мудрость - не знаю…, мне кажется, это что-то редкое, даже вне интуиции. Это когда Будда видит все. Я знаю всего лишь одного человека, про которого я могу сказать "Он мудрый". Но я его так редко вижу!"
(ДОЖИВЕТ ЛИ "УНДЕРВУД" ДО 40-ЛЕТИЯ)
Максим Кучеренко: "Это еще раз столько же плюс десяточка? Я как-то смотрел интервью их и, кажется, Маргулис сказал: "Мы, когда выпиваем, пьем за "битлов" рюмочку - именно за то, что они придумали для нас такую клевую работу". Ну, если они ходят на работу 40 лет, почему же и нам не последовать этой творческой дисциплине?"
(О ЛИДЕРЕ "УНДЕРВУДА")
Владимир Ткаченко: "Как правило, после того, как такие вопросы задаются родным братьям, лидерам рок-групп, эти рок-группы распадаются ("Агата Кристи", "Братья Грим", Oasis). Потому что родные братья начинают задумываться "а кто же из нас действительно лидер"? Тот чуть старше, этот чуть младше, и пошла возня, кто круче… В дуэтных группах, построенных не на родственном принципе, инстинкт группового самосохранения может длиться достаточно долго. А лидеры у "Ундервуда" те, кто создал группу".
(ОБ ОЛЕГЕ НЕСТЕРОВЕ)
Максим Кучеренко: "Олег Нестеров, как мог, старался, и это было настоящим творческим пиршеством. Он честно вынимал из нас всю душу и смог наше талантливое крымское народное гуляние превратить в нечто. Скажем, в оперу "Евгений Онегин". Это был такой эстетски ботанический замысел, и он соответствовал ситуации. Он ведь отменный теоретик. Другое дело, что это был культурный эксперимент вне бизнеса, он породил любопытство, и далее снова последовала остановка, ибо нужна была практическая работа. Нестеров - молодец! Он на время одомашнивал одаренных диких персонажей вроде Найка или Маши Макаровой и говорил им: "Смотрите-ка, друзья, вы можете продаваться". А те - снова за свое. И мы туда же. А Нестеров уже новый музыкальный тренд открывает "Музыка для лифтов и коктейлей". Ну, это жизнь. "Слава Богу, ты пришел…" (улыбается), как говорится. Не было бы нестеровской легкости, а был бы, скажем, прагматичный контракт с Лукиновым или Михайловой, неизвестно бы, куда бы нас занесло. Нестеров, как папа Карло, дал нам азбуку, и отправил в школу Буратин… И как только мы получили возможность к прямохождению, Нестерова уже интересовали другие Буратины. Такой он человек. Кстати в последнем альбоме Найка, альбоме светлом и цельном, чувствуется то, что наработано в нестеровский период".
(ПОВЛИЯЛ ЛИ НА НИХ КРИЗИС ИНДУСТРИИ ЗВУКОЗАПИСИ)
Максим Кучеренко: "По большому счету - нет. Мы стали частью музыкального процесса. Нас хорошо знают, и никто не прочь иметь с нами дело. А музыка звучала и звучать будет. Потому что, если ею раньше питались издатели, то сегодня питаются контент-операторы, контент-агрегаторы и т.п. Музыку можно писать дешевле, сокращать до 40 мин звучания - для реалтона, можно делать интернет-видео. Ее можно выпустить в утюге или выложить на флэшкарте в кладку Кремлевской стены. Это все будет актуально. На это идут сейчас охотно. Хотя все это - суета сует. Наш нулевой альбом был издан тиражом 200 экземпляров на кассете, как я помню. Сейчас готовится "айфон"-приложение. Вот они - 15 лет продвижения технологий! Ни Глинке, ни Шуберту такое не снилось. Кстати, права на все произведения Глинки купил известный агрегатор фортепьянного контента Стиловский у сестры Михаила Ивановича за 25 рублей в 1870 году. В 2008 году одна поп-группа в России только на реалтонах заработала порядка 300 тыс. долларов. Если продолжить, то можно, в общем, сойти с ума".
(ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ КРЫМ ЧАСТЬЮ УКРАИНЫ)
Максим Кучеренко: "Все наоборот. Меня с трудом поймут те, кто давно не был в Крыму. Это Украина и Россия - части Крыма. Эта такая ахиллесова пята двух государств-монстров. Россия и Украина - сиамские близнецы с точкой сращения в области Крыма. Крыму не хватает собственной идентичности. Там всего 8% населения коренные во втором поколении. Это - популяционно молодой регион. Он сравним по своей молодости с такими городами России, как, например, Братск. Там нет своей гражданской воли пока, все смотрят российское телевидение, не верят в собственную инициативу, обижаются и любят Россию и злятся на Украину. В Крыму сейчас много работы. Например, этот регион может озолотиться только лишь выращивая рис, а не зазывая туристов и продавая вино, как считают некоторые. Крым сегодня - более место паломничества, чем комфортабельного отдыха".
(Zvuki.ru, 20.11.10)