Неаполитанский театр оперы и балета Сан-Карло представил 26 мая на сцене Московского музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко спектакль "Неаполь, любовь моя!". Перформанс, режиссером-постановщиком которого является Амедео Амодио, а либреттистом - Манлио Сантанелли, был показан в рамках фестиваля "Черешневый лес". Желая донести до зрителей атмосферу Неаполя, авторы проекта еще до начала спектакля позаботились о звуковом фоне. Сразу после первого звонка в зале зазвучали шум прибоя и восклицания на итальянском языке, от которых зрители вздрагивали и оборачивались.
В спектакле были заняты артисты разных жанров, в том числе оперные певцы и музыканты, однако обилием "живого звука" постановка похвастать не могла. В целом "Неаполь, любовь моя!" оказался "гремучей смесью" из балета, драматического спектакля, эстрадного дивертисмента и сомнительного жанра, который можно было бы охарактеризовать как "опера под фонограмму". Нередко певцы исполняли свои партии так, что поверить в их причастность к миру высокого искусства было довольно трудно.
Сюжет тоже являл собой смешение всего и вся, так как представлял дайджест восьмивековой истории Неаполя. Началом действа стало дефиле лодки с русалочьим хвостом, призванное напомнить о древнем имени города, названного в честь сирены Партенопы. Затем появился главный герой путешествия во времени и пространстве — герцог Руджеро Ривафиорито, который на протяжении двух актов лихо перескакивал из века в век, гоняясь за возлюбленной Лариулой и убегая от скуки и наемного убийцы. Маршрут, указываемый ему Музой истории Клио, был весьма хаотичен: из XIII века персонажи бежали в ХХ, из ХХ в XVI и далее. Чтобы соответствовать духу времени, герои меняли свой облик и род занятий: наемный убийца побывал тюремным надзирателем, а Лариула ресторанной певичкой. Столь же легко трансформировались и события, поэтому, когда турецкое нашествие сменила нацистская оккупация, особого удивления это не вызвало. Вообще все на сцене происходило настолько быстро, что, несмотря на драматический, а иногда и жутковато натуралистический текст, воспринять постигавшие Неаполь трагедии всерьез было довольно сложно.
Ко второму действию постановщики так увлеклись идеей путешествия во времени, что про главную сюжетную линию забыли вовсе. Это оказалось плюсом для танцоров, которые наконец-то смогли показать свои возможности, однако минусом для самого спектакля, и без того распадавшегося на части. Зрителям же оставалось смиренно внимать Моцарту с кафешантаном и смотреть на сменяющие друг друга и практически ничем не связанные сцены. Проскочив через комедию дель арте с неизменным Пульчинеллой, через балетную зарисовку с Караваджо, рисующим с проститутки картину "Успение Девы Марии", и через тюрьму с мафиози, авторы перформанса, наконец, вернулись к главным героям. У них все, как водится, закончилось хорошо. Герцог встретился с Лариулой и обрел неземное счастье, наемный убийца влюбился в учительницу и остался где-то в начале ХХ века. И только рыба-русалка (и по совместительству, видимо, душа Неаполя) до сих пор гниет на берегу, о чем в последние минуты спектакля пафосно сообщила Муза истории Клио.
Наталья Светлакова, InterMedia