(О КОНЦЕРТАХ)
"Честно говоря, мне уже хочется работать пореже… Гастроли страшно выматывают. Я бы с удовольствием давал не двадцать концертов в месяц, а четыре. И берег здоровье. Я бы с наслаждением сидел дома, смотрел свой любимый телеканал про животных Animal Planet, спокойно сочинял новые строчки у себя в кабинете. Но по-прежнему пишу их в самолете или в поезде, днем или ночью, когда есть свободное время. В гостиницах тоже иногда работается, если я не очень вымотан после концерта. Но отказаться от большого количества концертов сегодня сложно. На моих плечах судьбы многих людей. Все это нуждается в финансировании, поэтому деньги для меня — это средство передвижения, и речь, конечно же, не о штанах и не о комфортабельных поездках, я говорю в первую очередь о передвижении по творчеству. Новые инструменты, новая техника, и не только для меня, но и для всего коллектива. Нужно делать новые программы, записывать диски, это стоит очень-очень недешево. Я не могу записываться на плохой студии с плохими музыкантами. А что касается жизни обыденной, то я человек общественный. И естественно, должен хорошо выглядеть и быть хорошо одетым — на меня же смотрят люди. Хотя, признаюсь, очень люблю одеваться просто".
(О ЧУЧЕЛЕ ВОЛКА В СВОЕМ КАБИНЕТЕ)
"Это Кузьмич. Я верю в переселение душ, и мне кажется, в одной из прошлых жизней я сам был волком. И Кузьмича очень люблю и уважительно к нему отношусь. Иногда думаю, что Кузьмич может ожить. И если пойдет по дому, то меня не тронет, зная, с какой любовью к нему отношусь. В других жизнях я был еще военным и блатным. Это я точно знаю. Многие годы вижу два сна. Один связан с войной, где я всю дорогу бегу, спасаясь от взрывов. А во втором — тюрьма: решетка, нары... Я никогда не "гулял под судом", нет у меня уголовников и среди родных и близких. Но я писал об этом без правок, очень правдоподобно, как будто все это видел собственными глазами и пережил. И все, что о тюрьме, было создано мной в очень молодом возрасте".
(О СВОЕМ БУЛЬДОГЕ)
"Нравятся мне страшные собаки и некрасивые мужики. Мужчин, кстати, он не подпускает ко мне. Чувствует угрозу. Например, подходит ко мне один и начинает размахивать руками: "Александр Яковлевич! Дайте автограф!" А вот от женщин меня охранять не надо, и он это прекрасно понимает, потому что сам дядька взрослый".
(ОБ АРТИСТИЧЕСКОМ БИЗНЕСЕ)
"Сейчас многие артисты — неработающие бизнесмены. Для того чтобы мне начать самому вести дела, я должен буду отложить гитару в сторону. Поэтому все эти разговоры о том, что Алла Пугачева занимается бизнесом, или Розенбаум, или Лещенко, — это просто гнусь по отношению к нам. На Западе тоже многие артисты держат рестораны. Но мы в этом не участвуем — мы просто вложили деньги. Я могу назвать себя идеологом этого бизнеса, но непосредственно им занимается мой партнер. Ну и конечно, я надеюсь, что когда-нибудь это все перейдет к детям и они успешно продолжат то, что я создавал".
(О СЛОВАХ "Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ")
"Это большая ответственность. Тем более не нужно повторять их постоянно, иначе ухо притрется. Если мне женщина каждый день будет говорить: "Я тебя люблю", то на шестой день ее выгоню. И не надо ждать от меня какой-то 24-часовой любви по отношению к одному и тому же человеку. Я же не тупое животное, которое поставило перед собой идол и молится на него все время. Мы живые люди: ругаемся, разводимся, женимся, убегаем, прибегаем... Поэтому бывают времена, когда ты никого не любишь вообще, даже себя самого".
(О ТОМ, ЧТО БУДЕТ ДАЛЬШЕ)
"Что будет дальше, я не знаю. Но уйти из искусства я еще не готов. И не собираюсь этого делать. Мой жанр позволяет мне петь до глубокой старости. Мне не нужны подпевки, верблюды на арене и шоу-балеты. Я могу взять гитару, выйти на сцену и петь. Пока руки, ноги, голос и кардиология мне позволяют".
("Теленеделя", 20.02.09)