(ПОЧЕМУ ВСЕ АЛЬБОМЫ НАЗЫВАЕТ ОДНИМ СЛОВОМ)
"У меня, видимо, на каком-то подсознательном уровне существует понимание того, что название должно быть монолитным, цельным, емким, но не тривиальным. Если брать отдельные песни, то у нас были и "Праздник общей беды", и "Скованные одной цепью", а вот альбомы всегда называются лаконично. При этом я никогда не придерживался концептуальных идей. Я, как конструктор, сооружаю из того, что имею под руками. Нас, градостроителей, так учили. Какой ландшафт есть, под такой и надо подстраиваться. При этом просчитывать маркетинговый потенциал названия я совершенно не умею. Может, я и прагматичен в общем смысле этого слова, но коммерчески не расчетлив. Просто как четки перебираю варианты названия, пока происходит работа над альбомом. И оставляю то единственное, которое не отсеялось во время записи".
(О СВОЕМ ПРАГМАТИЗМЕ)
"Какой-то практический, бытовой прагматизм во мне, вероятно, присутствует. Я убедил себя в том, что не стоит пытаться делать что-то, не приносящее реальной пользы".
(ПРИНЦИП "ЖИВИ БЫСТРО - УМРИ МОЛОДЫМ" ЕМУ НЕ ПОДХОДИТ?)
"Нет, почему? Я довольно долго жил именно в таком состоянии: лучше все сразу и побыстрее. Это началось у меня после института, когда прошла студенческая эйфория, и стало ясно, что ты попал в систему, под бульдозер. Тогда захотелось: давайте все, что я должен этому обществу, государству, я постараюсь поскорее отработать и - до свидания. А сейчас я смирился с мыслью, что всему свое время. И к финалу уже не тороплюсь. Порой возвращаюсь к мысли: для чего-то ведь эта тягомотина, существование то есть, со мной происходит? Значит, надо пождать... По крайней мере, я не верю в то, что все бессмысленно".
(О РЕЛИГИИ)
"Не могу себя назвать религиозным, потому что я недостаточно просвещенный человек в этом плане. Я самоучка. Что постиг, то постиг. Но я верующий человек. Просто религия как наука мне малоизвестна. Я вообще утратил интерес к наукам в четвертом классе после того, как истории про рыцарей закончились".
(ЧТО ЕГО РАЗДРАЖАЕТ)
"Меня много что раздражает, в этом моя проблема. А вымещать свое раздражение на окружающей действительности не хочу. Мне стыдно это делать".
(ОБ ИНТЕРНЕТЕ)
"Мне трудно судить. Я Интернетом пользуюсь сугубо эпизодически. Захожу в него на несколько минут, проверить почту - и все. Я не умею им пользоваться. Когда я начинаю обращаться к Интернету с каким-то практическим интересом, скажем, хочу найти какую-нибудь гостиницу для отдыха, через час блуждания по этим ссылкам, по всей этой информационной помойке у меня начинает голова трещать. Как будто я пришел в универсам за покупками".
(ПОЧЕМУ НЕ БЫЛ НА ПОХОРОНАХ ИЛЬИ КОРМИЛЬЦЕВА)
"Не помню, где я был в тот момент, во-первых. Во-вторых, я никогда не прихожу на похороны, даже своих родственников. Единственный раз был на похоронах, когда умерла супруга Юрия Шевчука Эльмира. И на меня это очень тяжело подействовало".
(ОБ ОТНОШЕНИЯХ С КОРМИЛЬЦЕВЫМ)
"Я до последнего момента общался с Ильей, до последнего. Пока, находясь в Швейцарии, не узнал, что сегодня утром его не стало. Более того, я делал отчаянные попытки оформить там британскую визу, и к этому процессу прикладывали усилие многие, включая Питера Гэбриэла, который сделал специальное письмо, где просил, чтобы мне в одной из европейских стран, где я буду находиться в конкретный момент (а мы тогда колесили по Европе) в качестве исключения открыли британскую визу. Ну, то есть чтобы я не возвращался ради этого в Россию. Письмо это мне передала Севара Назархан, которая работает с Гэбриэлом. Была сделана бумага с гербами для "русской суперзвезды", и я должен был обратиться с ней в посольство Великобритании сначала в Париже. Но туда я не успел, и мне назначили рандеву в британском консульстве в Кельне, но и оно не состоялось... Я впервые был в состоянии такой дезорганизованности, растерянности... Впал в жуткий мрачняк... Теперь уже понимаю, что, может, надо было на все плюнуть и как-то все же пробиться в Лондон... Но во мне была какая-то надежда, что у Ильи все выправится или хотя бы перейдет в какую-то некритическую стадию. И то известие, что я услышал, когда мы добрались до Швейцарии, стало для меня неожиданностью. Мы общались с ним до конца, когда он уже не мог говорить, мы обменивались эсэмэсками. Я чувствовал, что он в таком состоянии, когда нет смысла задавать ему какие-то дебильные вопросы. Его разум отсекал все лишнее, любую ерунду и выбирал только значимое в ту минуту. Мы разговаривали предельно конкретно. Когда начались разговоры о материальной и прочей помощи, я спросил его: "Ты сам сейчас как представляешь, что может помочь тебе в теперешнем состоянии?" И он сказал: "Чудо". Про остальное я говорить не буду. Это носит сугубо личный характер. Хочу только еще раз тебе сказать, что говорю все это не в оправдание свое и не чтобы восстановить какое-то там собственное реноме. Виню себя до сих пор. Потому что уверен, если бы я добрался тогда до него, то все могло быть иначе. И от этого я до сих пор чувствую тяжесть на сердце. Есть в этом что-то бесповоротное..."
(ПРОСТИЛИ ЛИ С КОРМИЛЬЦЕВЫМ ДРУГ ДРУГА)
"Это мы сделали сразу, еще до его отъезда в Англию. Мы встретились, простили друг другу всякие свои порывы, психозы, обиды и прочую невзрослую ерунду и наладили общение. Но смерть Кормильцева многое в моем сознании поменяла. Нельзя поверхностно относиться к вещам, которые казались мне незначительными. Все наши мелкие прегрешения, какие-то странные поступки - все приводит к смерти. Все эти твари ядовитые съедают нас изнутри. Надо гнать бесов..."
(О ТРИБЬЮТЕ "НАУТИЛУСУ ПОМПИЛИУСУ")
"Мне казалось, что в нашем шоу-бизнесе обстоятельно что-то сделать трудно. Все как-то тяп-ляп. Поэтому за некоторые вещи не брался и не берусь. В данном случае я пошел на некоторое преодоление. Подумал, что могу попытаться сделать эту историю так, чтобы потом не было никакого душка... Хотя, может, я просто так болезненно воспринимаю некоторые моменты, а на самом деле все вполне нормально. Я давным-давно, сразу же после того, как "Наутилус" закончился, так или иначе возвращался к переработкам тех песен. Я перфекционист, и мне казалось, что у "НП" есть вещи, не прозвучавшие так, как надо, и заслуживающие большего внимания, если придать им новую жизнь. И тогда по-другому развернется представление обывателей о "Наутилусе". А затем вдруг засомневался: зачем стараться для обывателей, если у них такая суть в принципе, и их как раз все устраивает. Изменить что-то, значит нарушить. И я оставил репертуар "Наутилуса" в покое. А сейчас некий комплекс знаков, встречаемых мною в жизни, подсказал, что запись "наутилусовского" альбома назрела".
(ПОЧЕМУ В ТРИБЬЮТЕ НЕ УЧАСТВУЮТ УМЕЦКИЙ, МОГИЛЕВСКИЙ И ДР.)
"А какой смысл? Мы же не общаемся. Чтобы сделать хороший продукт, нужно взаимодействие между людьми. А такой вариант станет формальностью, хотя меня и призывают к нему многие годы. Может, пройдет еще какое-то время и появится какая-то деталь, которая что-то изменит. Я ни от чего не зарекаюсь. Но сейчас подобное сотрудничество невозможно".
(ПОЧЕМУ ВЫСТУПЛЕНИЯ "Ю-ПИТЕРА" ОБЪЯВЛЯЮТ КАК КОНЦЕРТЫ ВЯЧЕСЛАВА БУТУСОВА)
"Мы очень долго пытались переломить эту ситуацию, однако нам говорят, что столько информации СМИ не воспринимают. Голова у прессы маленькая. Бутусова за 20 лет в нее еще как-то вколотили, но больше - нет. И с издателями то же самое. Буквально недавно мы обсуждали макет обложки диска и сами им говорили, зачем опять писать Вячеслав Бутусов и его "Ю-Питер", так и напрашивается добавить "дрессированный". И с "Наутилусом" в последние годы ведь та же история была. Так меня позиционировали продюсеры, директора. Пытались обособить от коллектива... И получается на обложке: Бутусов, "Ю-Питер", "Богомол". Масло масляное. Я же в "Ю-Питере" и играю... Когда я накаляюсь от подобного положения вещей и ничего внятного уже сказать не могу, а только свищу, как вскипевший чайник, мне опять объясняют: потому что Бутусов - это бренд. А "Ю-Питер" - фекалия, что ли? Но никто не делает ни малейшего усилия, чтобы ситуацию переломить, хотя ничего сложного тут нет. Для меня это парадокс".
("Известия", 16.06.08)