(О ВОЗРАСТЕ ПУГАЧЕВОЙ)
"Она не молода, поверьте мне. Это телевидение делает ее молодой. Чем дольше живу, тем больше убеждаюсь - Пугачева настоящая дьяволица. Есть в ней что-то такое, неземное. Но это ей помогает. Иначе бы она не выжила. Но жизнь у нее несладкая. Я бы никому не пожелал такой. Вот, на днях засыпаем с моей женой и вдруг слышу по телевизору "шуточки" Comedy Club. "Киркоров откосил от армии, потому что ухаживал за старушкой". Да, они талантливые ребята, но это уже слишком, просто безобразие! Это просто неуважение к возрасту. Хотя Алла сама выбрала себе такую жизнь, окружила себя молодыми".
(О ЛИЧНОЙ ЖИЗНИ ПУГАЧЕВОЙ)
"Конечно, я знал всех ее ухажеров-любовников, но что о них сейчас говорить. Скажу лишь - одна Алла никогда не была".
(ОБ ОТНОШЕНИИ ПУГАЧЕВОЙ К ФИЛЬМУ)
"Фильм Алле был очень нужен. Да, после "Арлекино" она была уже популярна. Кстати, платье для выступления на "Золотом Орфее" в Болгарии сшила для Аллы мама моей жены, прекрасная портниха. Но это так, к слову. В общем, известной Алла уже стала. Но по телевидению все равно ее передавали мало - в лучшем случае это один-два номера и то по выходным да праздникам. А тут - целый музыкальный фильм с более чем десятью песнями! Это как джинн, выпущенный из бутылки! Давая добро на эту картину, руководство Госкино и "Мосфильма" брало на себя определенную смелость. Я так сейчас понимаю, и с моей кандидатурой как режиссера, согласились во многом потому, чтобы было потом, в случае неудачи, на кого-то свалить. Мол, молодой режиссер, неопытный, что с него взять. И мы принялись за съемки. Работала Пугачева неистово. Не случайно первоначально сценарий назывался "Третья любовь". В смысле, что есть муж, поэт, но главное - это любовь к творчеству, к песне, к способу существования на сцене. И я так понимаю, что это всегда было главным для Аллы".
(ВСЕ ЛИ ИЗ ЗАДУМАННОГО УДАЛОСЬ)
"Того фильма, который мы мечтали создать, не получилось. Мы хотели сделать фильм очень откровенным, о жизни и судьбе певицы. Но нас зарубили "на корню". Ведь называть Пугачеву какой-то Стрельцовой - было смешно, потому что к тому времени любая собака знала, кто такая Алла. Мы хотели построить картину на интервью певицы с режиссером, но все было похерено напрочь. И мы ушли, как говорится, в "пошлую" художественность. А, надо сказать, для многих людей сама Пугачева была воплощением пошлости. Помню, мы с одной редакторшей "Мосфильма" поспорили: она говорит, фильм ваш один - два года продержится, и все, уж слишком пошлая Пугачева. А я ей в ответ: спорим на ящик коньяка! Проспорила она мне, ну что теперь с нее взять, сама не у дел осталась… Режиссер вообще вряд ли когда доволен. А когда тебе поминутно указывают - то убрать, это заменить, то переснять, тут подснять - твое авторство уже в силу многих поправок растворяется. Мы работали под пристальнейшим вниманием Госкино. Такого количества опеки, внимания, назойливости, я бы даже сказал, я не припомню ни на одной своей картине. Все объяснялось просто. У многих чиновников было заведомо отрицательно-негативное отношение к этой "певичке". Юнна Мориц, к примеру, запретила исполнять Пугачевой свою песню про "дырочку в правом боку", мотивируя тем, что талантливо ее может спеть только дуэт Сергея и Татьяны Никитиных, а не какая-то "развязная" девица. Кое-какие поправки вносила сама Алла. К примеру, ей хотелось, чтобы по сценарию ее окружали любовники первой величины, у нее были поползновения придать картине некий эротический налет. Я ей доказывал, что и без этого нас обвиняют в пошлости, а тут была бы пошлость, возведенная в квадрат!"
(О СКАНДАЛАХ, СОПРОВОЖДАВШИХ СЪЕМКИ)
"Первый грандиозный скандал разразился, когда до композитора картины Александра Зацепина вдруг неожиданно дошли слухи, что, помимо него, за его спиной пишет музыку еще кто-то! То есть его, маститого композитора, официально заключившего договор с "Мосфильмом", обманывают?! Или не верят в его силы?! Взбешенный, он ворвался в кабинет директора Сизова и с порога заявил: "Я ухожу из картины и забираю свои песни! А вы делайте, что хотите". Стоило больших трудов уговорить мэтра не делать поспешных шагов. Хотя сегодня кажется, что плохого в том, если певица, про которую делается фильм, сама же еще и пишет песни? А тогда творить музыку к фильмам имели право лишь члены Союза композиторов СССР. Вот Алле, уже занимавшейся сочинительством, пришлось на пару со Стефановичем выдумывать слезливую историю про парализованного талантливого композитора Горбоноса, живущего где-то в Люберцах, который якобы и написал эти песни. Сейчас Алла всем говорит, что обман раскрылся лишь через год. На самом деле, стоило мне взглянуть на принесенные Аллой фото этого самого "Горбоноса", на которых была загримированная Алла, мне все стало ясно. Пусть она приклеила усы, но я же это до боли знакомое лицо снимал каждый день! Догадался сразу и Сизов. Он меня вызвал и грозно так сказал: "Я навел справки, такого композитора, как Горбонос, нет ни в Люберцах, ни вообще в стране", - а сам похихикивает. В общем, махнули мы с ним рукой и дали девушке посамовыражаться. Единственный, кто так и не простил Алле обмана, стал Зацепин. Как показали дальнейшие десятилетия, он настолько глубоко оскорбился, что уже больше никогда не писал Алле Борисовне песен. Как отрезало. А жаль, ведь "зацепинский" период был для Аллы одним из самых светлых и трогательных".
(ОБ ИДЕЕ СНЯТЬ РИМЕЙК НА "ЖЕНЩИНУ, КОТОРАЯ ПОЕТ")
"Надо подумать. Кристина прекрасно могла бы сыграть Аллу Борисовну в молодости. А еще интереснее предложить серьезный драматургический материал самой Пугачевой, о ней сегодняшней. То, что она делает порой на телевидении ничего, кроме разочарования не вызывает. Это какие-то ошметки ее возможностей. Но, может, нынче время такое? А, может, и возраст сказывается".
("Экспресс-газета Online", 07.04.08)