Опера "Леди Макбет Мценского уезда" Дмитрия Шостаковича в постановке Новосибирского театра оперы и балета была представлена москвичам в рамках театрального фестиваля "Золотая маска" 2 марта на сцене Московского академического музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко. Постановка выдвинута на соискание премии в номинациях "лучший оперный спектакль", "лучшая работа режиссера" (Генрих Барановский), "лучшая работа художника" (Павел Добжицкий), "лучшая работа дирижера" (Теодор Курентзис), "лучшая мужская роль" (Олег Видеман - Сергей). В своем спектакле Генрих Барановский решил пойти по пути драматического коллажа, совместив классическое либретто с современным визуальным рядом. На заднем плане "проплывали" многоэтажки и шахтерские долины, на переднем - строительные вагончики и серебристый кабриолет. Индустриализация охватила все событийное пространство, где крестьяне стали похожими на ликвидаторов последствий ядерной катастрофы, а приставы - не то на выстраивающихся на плацу солдат, не то на призывников из военкомата. Только бомжеватого вида алкоголики, несмотря на перенос во времени, не потеряли своей актуальности.
Переиначив таким образом сюжет, режиссер не забыл и о главных героях, добавив им прямолинейности и развязности, позволяющей в кульминационных моментах смачно бросить в лицо оппоненту "шлюха" или "сволочь". И преступления, совершаемые ими, уже не кажутся в контексте этого спектакля чем-то диким и противоестественным. С первых же минут очевидно, на что способны разминающийся с видом заправского киллера Сергей и нервная Катерина, щедро посыпающая сцену крысиным ядом. А потому внутренний конфликт, заложенный в драме Николая Лескова и раскрытый в музыке Дмитрия Шостаковича, остается как бы за кадром, присутствуя лишь в оркестровой партитуре. Кстати, мягкое, бархатное звучание оркестра, убедительное как на тишайшем пиано, так и на громогласном форте, на протяжении всего спектакля находилось в странном диссонансе с происходящим на сцене. В музыкальном плане оркестр, казалось, существовал отдельно от певцов, и без того не идеально исполнявших свои партии. Даже трансляция яростно размахивающего дирижерской палочкой Курентзиса и лиц главных героев на двух видеоэкранах по бокам сцены, не добавила единства спектаклю.
Нашлось в данной постановке место и эротике. Длинная сцена с извивающейся на покрывале потенциальной любовницей Бориса Тимофеевича, начисто убивающая весь драматизм монолога, - явное тому подтверждение. Пройдя через череду режиссерских преобразований, к финалу опера потеряла весь свой трагический колорит и окончательно превратилась из трагифарса в пародию на унылую действительность. И даже утопиться Катерине оказалось негде - разве что в грязном колодце.
Наталья Светлакова, InterMedia