(О ПАРТИИ И ДОБРЕ)
"Я никогда не была членом коммунистической партии. Никогда. Но у меня всегда была четкая гражданская позиция. Я всегда чувствовала боль каждого человека, который ко мне обращался. В партии или не в партии — я всегда буду такой, какая я есть. Понимаете? Во мне совести не убавится. Я всю жизнь по-доброму относилась к людям. Подавала и подаю милостыню. Сейчас говорят: "Зачем вы даете милостыню? Там же мафия орудует! Всех нищих контролирует, наживается на вашей доброте". Но я про это знать не знаю. Я даю милостыню из гуманных соображений. Если у тебя есть копейка, поделись ею с другим. Все в жизни бумерангом возвращается. И за ваше добро вам же воздастся. Повторюсь: чтобы делать добро людям, не обязательно быть членом какой-либо партии".
(ПОЧЕМУ ЕЕ НЕ ПОКАЗЫВАЮТ ПО ТЕЛЕВИЗОРУ)
"Я просто отказываюсь участвовать во многих программах. Потому что они мне не нравятся. Они мне по духу не подходят. А я живу так: все, что мне не по духу, я отвергаю. Я очень выборочно отношусь к своим словам, к своим друзьям, к песням. Мне не нужна дурная слава и дешевая популярность. И я не буду участвовать в безнравственных и аморальных передачах. Никогда. Какие бы деньги мне за это не сулили. И от этих принципов я никогда не отступалась и не отступлюсь".
(ЧТО ОНА СЧИТАЕТ БЕЗНРАВСТВЕННЫМ)
"Оголение личности, оголение сущности. На Руси было выражение: "Я вижу застенчивые лица". А сейчас я вижу беззастенчивые лица. Потому что застенчивость — это совесть. А совесть — это тот разговор с Богом, который ты ведешь. Да, мы живем в обществе. Ты можешь общаться с людьми, которые рассказывают веселые истории или пошлые анекдоты, но ты не должен рассказывать их сам. Давно ведь сказано — жить не по лжи. По совести. Не по пошлости".
(БЫЛА ЛИ СЕКС-СИМВОЛОМ СОВЕТСКОЙ ЭПОХИ)
"По-моему, нет… Впрочем, я не знаю. Некоторые газеты писали, что я являюсь символом какой-то женственности, какого-то манка. Манящий образ, сексуальный, сексапильный — так это сейчас говорят? Я этого не чувствую в себе, потому что мне это не близко. Когда ты серьезно занимаешься искусством, ты живешь в своем мире. Для тебя все внешнее безразлично, ненужно. Я всю жизнь серьезно занималась музыкой, мне всю жизнь была нужна классика. Я очень люблю симфоническую музыку, я обожаю балет. Иногда я иду в театр. Но я иду только на классику. Никаких новомодных пьес, в которых раздевают актеров, беспардонно относятся к русскому языку, я не принимаю. Пусть меня считают ретроградом. Пусть меня считают консерватором. Да, я — консерватор. Есть ведь именно здоровый консерватизм. Здоровый. И я этому очень рада".
(О КОСЕ)
"Это не знак. Ну что вы все: знак, символ... Как это у вас, у молодых, называется? Имидж? Это не имидж. Это природа моя. У моей мамы прекрасные волосы, у бабушки — прекрасные волосы. У дедушки. Это гены. Я не хочу менять свою природу. Я не хочу отрезать волосы. Я не хочу делать пластические операции. Я хочу носить длинные платья. Я хочу быть в классических тонах, классических формах. Я хочу остаться самой собой. Вне навязывания сегодняшней моды, навязывания мыслей, песен. У меня давно против всего этого есть огромный занавес, который я закрываю, когда ко мне подступает нечто плохое. Но когда ко мне подступает хорошее, я этот занавес открываю — как занавес на сцене! Для того чтобы нести свет, добро, радость".
("Вечерняя Москва", 07.06.07)