Рок-балет Петра Мамонова "Мыши, мальчик Кай и Снежная Королева" с участием арт-проекта "Слепые" был представлен в Театре Эстрады 20 ноября. Несмотря на то, что в последнее время Петр Николаевич довольно редко появляется перед широкой аудиторией в связи с тем, что предпочел известному девизу "секс, наркотики, рок-н-ролл" тихую семейную жизнь вдали от большого города, в зале было довольно много свободных мест. Видимо, поклонникам "Звуков Му" и Мамонова хватило недавнего творческого вечера мэтра в театре им. Гоголя и спектакля "Шоколадный Пушкин", разыгранного в Театре Эстрады днем раньше (см. МУЗЫКА от 20.10.05).
Начало действа сопровождалось бурными овациями, когда на сцене появилась некая барышня, одетая в блестящий "водолазный" костюм металлического цвета и очки для подводного плавания. Девушка прошла нелегкий путь от одного конца сцены до другого на лыжах, двигаясь и замирая в такт доносившимся из динамиков звукам, которые довольно сложно назвать музыкой. Следом за лыжницей по сцене прошлепал Алексей Подольский, пухлый мужичок в очках, сильно напоминающий знаменитого "сыночка" "О.С.П.-студии" Андрея Бочарова. Осколок зеркала, торчавший из пиджака актера сзади и спереди, давал зрителям понять, что это и есть мальчик Кай. То, что Снежной Королевой является грациозная лыжница-инопланетянка, неподготовленный зритель понимал гораздо позже, когда убеждался, что эта дама является единственным персонажем женского пола, появляющимся в спектакле. Чем дольше шел спектакль, тем тише становились овации зала. Кто-то засыпал на своих местах, кто-то недоуменно сидел, уставившись на сцену, а кто-то и вовсе не выдерживал этого авангарда и спешил удалиться из зала. Действительно, "балет" Мамонова достаточно сложно понять. Выделывавший на сцене невероятные акробатические номера, никак не сочетающиеся с его внешним видом и возрастом, Петр Николаевич вел повествование о душевных терзаниях Кая, оказавшегося во власти Снежной Королевы. То, что это именно так, можно выяснить лишь из пресс-релиза спектакля, так как ничего общего со сказкой Андерсена на сцене не происходило. Мамонов исполнял вещи с пластинок "Мыши" и "Зелененький", а актеры арт-группы "Слепые", казалось, жили на сцене своей жизнью. Лыжница танцевала балетные па с лыжами и веслом, а мальчик Кай и человек-яйцо, появившийся ближе к середине спектакля, неуклюже пританцовывали, ловили рыбу, грелись у костра и играли в шахматы. Казалось, что даже охранники, монотонно бродившие по краям сцены, являлись участниками действа — слишком уж хорошо они вписывались в абстрактную картину, нарисованную артистом.
"Если ты не понимаешь это, слушай музыку просто", - втирал какой-то поклонник Мамонова своей засыпающей спутнице. Хотя заснуть на спектакле оказалось не так-то просто. Видимо, и это было тщательно продумано — ближе к концу мероприятия мэтр начинал кричать все громче и все чаще, так что тихий час для посетителей Театра Эстрады был таким образом отменен. Редкий зритель смог понять, что своими фразами "Целую ночь спишь, а то и не спишь…", "у меня язык высох в моем ребячьем рту…", "Мне не удается трогать тебя по интернету…" Мамонов рассказывает об одиночестве, боли и грусти. Этими спектаклями он впускает зрителя в свой внутренний мир, без надежды быть понятым, просто чтобы рассказать о себе: "О, как бы я хотел, чтобы кто-нибудь понаблюдал за моей внутренней жизнью". И когда зритель врывается в эту "внутреннюю жизнь", раскрывает смысл всего этого: "Я такой дядечка особенный, много-много лет пролежал в пыли, так что трясти меня не надо..."
Полина Гусакова, InterMedia