"40 ОТТЕНКОВ ГРУСТИ": КОГДА ХОРОШЕМУ ЧЕЛОВЕКУ ПЛОХО
Алан Джеймс (Торн) - пожилой, но чрезвычайно энергичный продюсер соула и блюза из Мемфиса, легендарная звезда жанра, любимец публики, кумир музыкальной общественности. На очередном торжестве, устроенном в его честь, он самоуверенно упивается заслуженным успехом, грубовато, но очаровательно иронизирует над собою, заставляя публику умиленно смеяться и 'трясти драгоценностями'. Лишь один человек чувствует себя чужим на этом празднике жизни и 'деревенской' музыки - молодая русская жена Алана Лора (Корзун). 'Конечно, все они - прекрасные люди, ведь иначе и не может быть:' - кажется, думает она горькими словами Майка Науменко. Раскованная дружелюбная публика, благопристойные манеры, все довольны и улыбаются - эта атмосфера, столь приятная для добрых американцев, чужда русскому менталитету Лоры, для нее такое веселье слишком поверхностно, а дружелюбие натянуто. Отсутствие улыбки на ее лице неприятно удивляет окружающих и воспринимается как ледяная холодность (в том числе и американскими критиками). Следующим утром Лора познакомится с взрослым сыном Алана от первого брака Майклом (Берроуз) - рефлексирующим, но интересным мужчиной, и возникшая взаимная симпатия сделает основную интригу очевидной. Наличие у Лоры трехлетнего сынишки от Алана, мило болтающего с мамой по-русски, а у Майкла - беременной жены в Лос-Анджелесе, ставит героев перед выбором, у которого нет решения.
Вторая картина Айры Сакса ('Дельта') уже получила Гран-при на фестивале в Санденсе и вызвала на редкость противоречивые оценки критики. Редкий из них с раздражением не упрекнет фильм в претенциозности, а главное - скуке и занудстве. Между тем детали развития событий в достаточно, казалось бы, стандартном треугольнике держат многих зрителей в непрерывном напряжении, а повороты сюжета непредсказуемы и внезапны, заставляя вспоминать семейные драмы Айрис Мердок. Причины столь различного восприятия фильма лежат, по всей видимости, за рамками одного только художественного процесса. История, рассказанная в картине, может быть волнующе интересна для тех, кто сам переживал нечто подобное, и показаться банальной и невнятной тем, чья личная жизнь никогда не уводила их за грань серьезного нравственного выбора и связанных с этим жестких эмоций. Психологизм в духе романов Генри Джеймса (чье занудство действительно мало кто выносит), растворенный в импрессионистичной атмосфере и бытовых подробностях, усыпил тех, чей жизненный опыт исчерпывается однообразной, в сущности, судьбой кинокритика. Однако при всех своих достоинствах и несомненно блестящей игре культовой бродвейской звезды Рипа Торна (в России известен по роли агента Зеда в 'Людях в черном'), без Дины Корзун 'Сорок оттенков грусти' русскому человеку были бы практически неинтересен. В первых сценах ленты натурально исполняешься сочувствия к соотечественнице, испытывающей в чужом пиру похмелье (в том числе буквально). Любопытно, что зарубежная пресса резко разделилась в оценке работы Дины Корзун - от 'экзотически красивая русская актриса не может играть психологическую драму' до 'поразительная игра Корзун целиком отдает картину в ее власть'. Что экзотичного увидел американский журналист в совершенно европейской внешности 'психологически несостоятельной' Дины? Надо заметить, что многие вообще считают европейскую внешность русских их основной проблемой в восприятии западным обществом - это сбивает с толку. Вот если бы действительно, как хвалился Блок, русские обладали 'раскосыми и жадными глазами' - все встало бы на свои места. Весь фильм не оставляет ощущение, что Лора несет беду обоим Джеймсам: их уютный мирок с привычными фрейдистскими проблемами может рухнуть, взорванный настоящими страстями. До чего русская подружка может довести американского мужчину, мы уже видели в нелепом, но симптоматичном фильме '29 пальм' Бруно Дюмона. Как на самом деле проявляет себя 'mysterious Russian soul', можно увидеть в новой работе американских кинематографистов. Впрочем, это лишь одна из тем фильма, ненавязчиво прорисованная деталями, зачастую сугубо бытовыми, мастерской игрой Корзун и ее партнеров. В картине есть еще масса любопытного - работа Алана в своей студии, когда он пытается бунтовать против современных технологий звукозаписи и требует сломать барабанную камеру; музыкальные фрагменты - песня, над которой работает группа Джеймса, очень недурна, а голос певицы звучит словно пропущенный через флэнджер. Две контрастирующие между собою постельные сцены - одна исполнена редкой чувственности, другая трогательна и трагикомична. Обращает на себя внимание операторская работа в духе фильмов Кена Лоуча 60-х-70-х годов. Фильм есть из-за чего посмотреть наблюдательному зрителю, хотя его адекватная оценка может слишком сильно зависеть от настроения и жизненного опыта.
Борис Гришин, InterMedia