'АСТ'. Книга вышла в свет в 2004 году.
Роман известного в узких кругах барда Александра О'Шеннона несложно поставить в один ряд с другими книжками о музыкально-богемных нравах, изредка рецензируемыми на этих страницах. Так же, как у Стогова ('Мачо не плачут') или Малюгина ('Затмить Земфиру'), ошенноновский герой, от лица которого ведется повествование, употребляет лошадиные дозы спиртных напитков и очень много трахается. Но в полном соответствии с традициями подобного рода литературы, и то, и другое он делает безо всякого удовольствия, исключительно от безысходной беспросветности своего бытия.
Тем не менее 'Антибард' выбивается из этого ряда. У Александра О'Шеннона получается литература, а не слабые журналистские потуги на нее. Впечатлительный читатель придет в восторг от одной только композиции книжки. Почти триста страниц описывают один день из жизни барда Андрея Степанова. Никакого разбиения на главы не предусмотрено - текст идет сплошным потоком, разделенным разве что на абзацы, и оторваться от него действительно сложно. Впрочем, книгу можно читать как за один присест, так и с многомесячными перерывами; и, в принципе, с любого места. Одному из критиков, чьи слова по нынешней моде приведены на задней обложке, интересно, что будет дальше. Удивительное любопытство: книга как раз представляется столь законченным произведением, что не предусматривает продолжений. Ничего не будет - такой же день, как и сотни других перед ним. Ну, может быть, без принародного заблевывания микрофона за две тысячи долларов.
Однако цельность замысла сумеет оценить только тот читатель, кто не убоится новаторского языка автора. Обложечное предупреждение о наличии ненормативной лексики - изящная издевка над существами с тонкой душевной организацией, которые даже в страшном сне представить не могут истинных масштабов использования автором этой самой лексики. Матерные слова встречаются в книжке ровно столько раз, сколько раз за день они возникают в мыслях обычного интеллигентного человека творческой профессии. Пора сказать о главном: О'Шеннона не интересует однодневная хроника жизни барда Степанова. События сложного степановского дня при желании легко уложить в одно предложение, которое прозвучит невероятно пошло. Текст 'Антибарда' фиксирует мысли - мысли 40-летнего неудачника, много повидавшего в жизни и не обольщающегося на ее счет, скептически относящегося почти ко всему и в первую очередь - к себе. Смесь гордости за русскую духовность и отчаяния из-за неумения направлять оную в созидательное русло вызывает эта книга. Степанов, весь день ведя совершенно антиобщественный образ жизни, успевает при этом мысленно затронуть невероятное количество проблем мироздания - от системного кризиса в государстве и воспоминаний о сексуальных опытах до национального портрета московских бомбил и бытовых вопросов вроде 'б:, где же трусы?!', в какой-то момент вытесняющих из сознания интеллигента все глобальные размышления. Наблюдения большей частью точны, а будучи вложенными в уста 'лишнего человека' - еще и язвительны. Наиболее беспощаден О'Шеннон к собратьям по бардовскому цеху, которых он наградил узнаваемыми фамилиями (Луферов стал Алферовым и т.д.). После этой книги барды и сочувствующие (Женщины Бардов, например) должны начинать свои (безжалостно опущенные О'Шенноном) посиделки с ритуального сожжения 'Антибарда': 'Как сейчас вижу: сидят это они на бревнах вокруг костра, счастливые отвоеванной у режима свободой, пьют сваренный в кане глинтвейн и слушают своего Барда, чудо и гордость этого племени воскресных Робинзонов. <:> А вот и я сижу на бревне, семнадцатилетний придурок с горящими глазами:' И много других теплых слов в адрес комьюнити.
В общем, очень достойный текст, но славить приход в русскую литературу нового Венички я бы не осмелился. 'Я пел о том, что знал, я что-то знал': О'Шеннон о волнующих его вещах высказался так веско, что к 'Антибарду' будет сложно прибавить что-то еще.
Алексей Мажаев, InterMedia