'Никитин'. Релиз диска состоялся в июле.
Спустя пару месяцев после выпуска альбома 'Сопротивление нелюбви' на рынке появляется еще один диск Михаила Башакова. Непосвященные отнесутся к этому факту с большим скепсисом - дескать, и та пластинка совершенно необязательна для прослушивания, а следующая, наверно, и подавно. Однако 'Солнце под крылом' - это не новый альбом, а переиздание одноименного диска 1998 года. В то время Башаков еще не догадался выносить на суд широкой общественности свои русскоязычные переделки западных шлягеров, а просто пел песни собственного сочинения без особых надежд на большой коммерческий успех. Песни вполне предсказуемы даже для тех, кто не имел удовольствия прослушать данную работу шесть лет назад: высокий, но не особо эмоционально окрашенный голос солиста произносит неглупые философские тексты под теплый, хотя и бесхитростный аккомпанемент электрических и акустических гитар, аккордеона, клавиш и саксофона. Вальсики, блюзики, кантрики - словом, все то, чем уже лет двадцать живы питерские музыканты второго эшелона. Но, как ни странно, на этом альбоме 'башаковщина' вызывает скорее симпатию, чем раздражение и досаду. Музыка настраивает слушателя на правильные положительные эмоции - вероятно, потому, что и в запись пластинки было вложено такое же настроение. Более поздние работы Михаила Башакова имеют отпечаток какого-то истерического стремления к славе. Спев 'Элис' и 'Не парься, будь счастлив', музыкант почувствовал, что большая популярность уже близко - только руку протяни, только нужную песню напиши. Но вместо нужных песен получалось все больше натужное брюзжание обиженного на весь мир обманутого неудачника, которому пообещали денег и успеха, да не дали.
В 98-м Башаков к этим материям был равнодушен. Его песни не обличали зажравшихся звезд (как 'Самбади') и не сочились старательными банальностями. Это были теплые, простые произведения человека, прочитавшего несколько важных книжек и глядящего на мир широко раскрытыми глазами. В 'Солнце под крылом' хватает и бесцветных бард-роковых композиций, в которых или музыка не поспевает за текстом, или мелодия не поддается аранжировке. Вместе с тем здесь есть несколько по-настоящему красивых вещей - например, 'Фонари', хорошо известные в исполнении Павла Кашина, но и в авторском прочтении они весьма недурны. 'Поэт' и 'Хокусай' примечательны стихами: Башаков там такого наворотил - только успевай следить за изгибами сюжета. 'Поэт' при этом очень точно аранжирован - чарующие аккордеонные рулады были записаны лет за пять до того, как прием вошел в моду с легкой руки Ин-Грид и Маши Ржевской. Песня 'Солнышко' по настроению слегка смахивает на творчество Константина Никольского, что идет ей только на пользу. Приятные моменты можно найти и в некоторых других композициях.
Теперь понятно, почему многие до сих пор с пеной у рта отстаивают Башакова. Они помнят его молодым и не хотят замечать, что с возрастом характер музыканта (судя по его нынешним песням) стал невыносимым.
Алексей Мажаев, InterMedia