(О РАННЕМ 'АКВАРИУМЕ')
'Аквариум' был тогда неизвестным затрапезным ансамблем. Был Сева Гаккель, Боб, Дюша и Файнштейн. Не группа, а идея. На первый серьезный альбом 'Треугольник' они позвали меня записываться. Я основное время уделял Вапирову, 'Аквариум' же был для меня чем-то неважным. В 'Поручике Иванове', я помню, классный проигрыш придумал. 'Мочалкин блюз' мне тоже понравился. Я тогда такого напридумывал, на колокольчиках где-то играл. На чем и где - не помню, давно слушал. Это Боб помнит, он там лидер'.
(О БОРИСЕ ГРЕБЕНЩИКОВЕ)
'Поскольку мы с Бобом были большие друзья, я имел право приходить к нему домой и там выпивать. Я у него часто на ночь оставался, а с вечера мы поддавали. Тусовались с ночи до утра, ходили в 'Сайгон', потом работали. Он же не знал нот. Я ему писал партитуры. Он мне обычно наигрывал что-то на своей этой гитарке, потом я в студии уже додумывал, реализовывал. Боб - человек практичный, он везде пытался денег выкроить. Их ни у кого не было. Мои бывшие однокурсники, окончившие Институт культуры, занимали важные посты, становясь моими работодателями. Я звонил Юрию Васильеву, начальнику оркестрового отдела, и говорил: 'Юра, работа есть?' Он говорил: 'Нужен руководитель ВИА в Монетный двор'. Я оформлялся. Танцы еще какие-то: 65-70 рублей в месяц. А Боб тогда что-то сторожил... Сначала он клеил картонные коробочки со своими записями. Это было смешно. Не знаю, удобно ли ему вспоминать этот период? Покупал пленку, туда записывал новый альбом. Его дружок Вилли Усов делал фотографии, он их вклеивал. Приходили люди, брали коробочку, давали рубль'.
(О ДЖОАННЕ СТИНГРЕЙ)
'Элемент коммерциализации внесла Джоанна Стингрей, которая начала говорить: 'Вы же звезды! Вы же супермузыканты! Вы должны зарабатывать миллионы!' Это один из смешнейших периодов в моей жизни. Не дурдом, а абсурд. Она забивала всех своей энергией. Во-первых, она привозила с собой кучу подарков: футболки, какие-то примочки. Смешнейшее создание, прагматичное, типично американское. С ней связано много хорошего. Ее отчим - известный галерейщик, дружил с Энди Уорхолом. Однажды она привезла знаменитые банки 'Кэмбелл суп' - 7 или 8 штук. Подарила мне, Бобу, Титову, Африке, Кинчеву, еще кому-то. Самое уникальное, что они все расписные: 'Дорогому Сергею от Энди Уорхола'. И так далее. Кто-то их сейчас выставляет, у кого удалось украсть или выпросить хитростью. Первые мои клавиши, кстати, мне тоже подарила Стингрей, маленькую Yamaha-100. Профессиональную, очень крутую по тем временам. А до этого мне приходилось Korg у знакомых каждый раз брать. Она хитростью через Финляндию ее перевезла, чтобы не платить эти самые: короче, доллары.
(ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ ОЦЕНКА СВОИХ КОЛЛЕГ)
'Кстати, я хочу уточнить насчет 'Аквариума': это было оттяжка в свободное от работы время. Все мои интересы лежали в области джаза, мастерства, контрапункта, формы. Мне нравилось, когда люди технично и здорово играют на инструменте. А 'Аквариум'? Там никто не играл, и поэзию эту я никогда серьезной не считал. С Бобом мы дружили, а со всеми остальными я просто общался. Люди были замечательные. А как к музыкантам я до сих пор отношусь скептически к 'Аквариуму', так же, как и к группе 'Кино'. 'Кино' я вообще не помню. Помню только, как Цой появился. Ходил такой скромный, заискивающий юноша. Хороший. Боб называл себя его продюсером. Попросил меня записать для него что-то. Но если 'Аквариум' был для меня детская игрушка, то 'Кино' уж совсем что-то детское. Как если бы моя дочка маленькая организовала свою группку. Да и разница в возрасте была. Они для меня как дети, да и песни детские...
Появившись во Дворце молодежи, Кинчев произвел на всех сильное впечатление. Я ходил на два первых концерта. Свежо. Песни все динамичные, экспрессивные, талантливые, с голосом:'
('Московский комсомолец', 18.06.04, интервью Александра Кушнира, взятое у Курехина в 1996 году).