МУСЛИМ МАГОМАЕВ
"Я не хотел петь "в очередь". К тому же там пришлось бы петь и советский репертуар, а я его терпеть не могу. Рос на Пуччини, Россини, Верди и не хотел петь Прокофьева или Щедрина. Я не понимаю, почему сейчас Большой театр похож на подопытную студию: ставят оперу, которую сам композитор не любил, но не идет "Риголетто", не поют Доницетти, Беллини! В "Ла Скала" тоже экспериментируют - но классика там не сходит со сцены!"
(О ФОНОГРАММЕ)
"Не говорю, что фонограмма - это плохо. Я понимаю: новые требования, саунд должен быть приличный и все такое. Когда на сцене человек-фейерверк, бьют фонтаны и выходят слоны, мне уже без разницы - поют там под фонограмму или живым звуком".
(О НОВЫХ ШОУ)
"А молодежь изменилась: она уже не хочет одиноко стоящего человека, а хочет зрелища, попрыгунчиков, балетных девочек и чтобы все было красочно. И мне нравятся шоу Киркорова и Леонтьева. На других шоу я был, но не хочу о них говорить - они не по мне. Поэтому я редко хожу. Киркоров приглашал три раза, а я все ссылался на собачку: не с кем оставить. Боялся идти, потому что если уж пришел на концерт - надо досидеть до конца и высказать свое мнение, а врать я не могу. На третий раз пошел и получил огромное удовольствие. О чем честно сказал Филиппу".
( О ДЕНЬГАХ И ШОУ-БИЗНЕСЕ)
"Чтобы меня крутили по телевизору, спонсор должен телевидению платить. А я не ищу спонсоров и не привык платить за выступление - всегда нам платили. Однажды мне Володя Атлантов привез пластинку, где на обложке женщина с безумными глазами и в перьях. Она поет "Арию с колокольчиками" Делиба, и это катастрофа, я обхохотался. Думал, пародия, прочитал текст на обложке - нет, всерьез. Просто богатая женщина мечтала спеть для публики. Арендовала "Карнеги-холл", туда пришли зрители, она им спела под гогот зала и выпустила диски. А ведь "Карнеги-холл" - самая престижная классическая площадка мира, и первый джазмен, которого туда допустили, был Бенни Гудмен. А сейчас любая сцена продается: хоть выпивай там с друзьями, но плати!"
("Известия", 14.08.02).