'Квадро-диск'. Релиз диска состоялся в январе. Презентация пройдет 26 января (см. МУЗЫКА от 15.01.02).
Александр Касаткин, чтоб вы знали, - бывший участник вокально-инструментального ансамбля 'Лейся, песня'. В истории этой формации было славное (лучше, чем у Льва Лещенко) исполнение добрынинской песенки 'Прощай', а в состав когда-то входили Николай Расторгуев и Валерий Кипелов. Между прочим, 'Лейся, песня' существует и поныне. О том, насколько успешно, свидетельствует тот факт, что о ее жизнедеятельности мало кто догадывается.
Касаткин готовил сольный альбом 14 лет, но не набрал песен и на 40 минут. Трек-лист и оформление пластинки напоминают сразу о всех штампах советских ВИА. Здесь есть композиции под названиями 'По белому снегу', 'Живу мечтой', 'Честная бедность' (на стихи Роберта Бернса) и даже 'Грядущее рождает веру', крупное изображение цветка розы и фотографии длинноволосого мужика (собственно, солиста). Не обошлось и без следующей фразы: 'Я верю, что мои песни найдут место в ваших сердцах и тронут сокровенные струны вашей души: Искренне ваш Александр Касаткин'. Давно замечено - чем неизвестнее артист, тем более пылкие сообщения оставляет он внутри диска предполагаемым поклонникам.
Между тем, играть вокально-инструментальные ансамбли всегда умели, и музыка 'Самой лучшей на Земле' оказалась вовсе не плоха. Впрочем, и хорошей ее назвать сложно. Это такие полуэстрадные-полуроковые песни с ненавязчивыми аранжировками: акустические гитарки, пара запилов - то, чем ВИА 70-х отличались, скажем, от Иосифа Кобзона и Рената Ибрагимова. Но у ВИА нередко случались хиты (некоторые и по сей день не устарели), а у Касаткина с запоминающимися мелодиями не сложилось. В музыкальном отношении материал альбома не ушел дальше 80-х годов прошлого века. Сочинены и записаны эти песни так, будто после Владимира Мигули и Александра Барыкина вся музыка кончилась. Мы с вами знаем, что это не так, поэтому полюбить диск Касаткина нам будет сложно.
Пару более-менее милых вещиц найти все-таки можно было, когда бы не тексты, на которые советское филармоническое прошлое (официальные ВИА работали при филармониях) наложило тяжелый отпечаток. Стихи Касаткин вроде бы составляет из русских слов, но выбирает большей частью какие-то безжизненные конструкции. Диск испещрен совершенно невозможными словесами типа 'шепчу твое святое имя в огне потусторонних дум' ('Мой берег'), 'Россия с верой входит в новый век, забыв про старые невзгоды' ('Грядущее рождает веру') или 'белый туман над водой скрыл всЈ густой пеленой' ('Долгий путь'). Две песни на наивные стихи Бернса в оптимистичном переводе Маршака не сильно облагораживают эту картину. И все такое прочее, как сказали бы Роберт с Самуилом Яковлевичем.
Алексей Мажаев, InterMedia